– Кать, – позвал он, – ты когда домой?
– Да вот погрузим удобрение, и можно возвращаться.
– Откуда взялось удобрение?
– Это мы попутно сделку одну хотим провернуть. С нами Белый, так что не волнуйся, все будет хорошо.
В этот момент Шалва Гургенович смог наконец выбраться из «девятки» и, направляясь ко мне, позвал:
– Кето! Дорогой!
Я зажала трубку рукой, но было поздно.
– Катерина, кто там с тобой? – строго поинтересовался Егоров.
– Это не со мной, Паш, я сейчас говорить не могу, здесь людей много, я перезвоню.
Подойдя к Элеоноре, я пожаловалась:
– Все, больше не хочу, чтобы меня тискал Гургенович, с меня хватит, скажи Михаилу, что мы можем ехать домой.
– А Гошка?
– Не знаю, где он. Захочет домой, приедет, дорогу знает.
Белый сел за руль своей «девятки», и мы заняли каждый свое место: Элеонора впереди, а мы с виноделом вдвоем сзади. Мое внимание опять привлекли мужчины, появившиеся в порту после отъезда «ауди».
– Миша, – попросила я, – ты не можешь проверить документы у этих типов? – Я показала на джинсового.
– Чем они тебе не понравились? – оглянулся на меня Белый.
– Они ищут Никифорова, мне интересно, кто они такие.
Михаил вылез из машины, пристроился к компании водителей и попросил огоньку. Через минуту он уже точно так же сплевывал и принимал участие в разговоре. Еще через пару минут к их кучке подошел джинсовый.
Пока я следила за действиями капитана Белого, Шалва Гургенович опять прижался ко мне и распустил руки.
– Не сейчас, – с обещанием в глазах сказала я ему и улыбнулась.
– Кето, я влюбился, – признался винодел.
Михаил продолжал о чем-то толковать с подозрительным типом.
Они отошли в сторону, видно было, как Белый достал и предъявил удостоверение, после чего джинсовый проделал то же самое, и мужчины, пожав друг другу руки, разошлись. Мишка сел в машину и завел двигатель.
– Ну и кто это?
– Это ФСБ.
– Значит, майор Прясников. А те, кто увез Гошу, – кто они?
– А кто его увез?
Шалва Гургенович неожиданно сполз с сиденья и накрылся газетой.
– Что такое, дорогой? – удивилась я.
– Слушай, генацвали, зачем мне эфэсбе? Мне не нужен эфэсбе.
– Шалва Гургенович, признайся, ты террорист? – спросила я.
– Зачем обидеть хочешь? – оскорбился гость с Кавказа.
– А чего тогда нервничаешь?
– Это он по привычке, – объяснила за него Эля.
– По привычке?
– Гоша сказал, что Шалва занимается незаконными поставками вина.
– Ну и крендель. А прикидывается честным виноделом.
Мы выехали за территорию порта, продолжая обсуждать поведение нашего гостя. Он в разговоре участия не принимал, сложил руки на животе и делал вид, что дремлет.
– Так куда подевался Никифоров? – опять спросил Миша.
– Его увез другой покупатель, Денис Олегович какой-то.
– Звони Никифорову, – распорядился Белый.
Я набрала Гошкин номер, долго звонила, но на звонок никто не ответил. Белый продолжал беспокоиться:
– На какой машине он уехал?
– Это был «ауди».
– Номер не запомнила?
Шалва Гургенович, Эля и я совместными усилиями вспомнили номер иномарки. Когда мы подъехали к посту ГИБДД, Мишка притормозил, вышел из машины и скрылся в дежурной части.
Через несколько минут мы уже сворачивали в сторону Абрау-Дюрсо. На дорогу опускались сумерки.
– Ты уверен? – спросила я Михаила, опять набирая номер Никифорова.
– Совершенно, – отозвался он.
Никифоров по-прежнему не отвечал.
Справа от нас показалось море, я смотрела по сторонам и приходила в восторг от каждого куста. Винодел фыркал и размахивал руками, будто дирижировал оркестром.
– Слушай, приедешь ко мне в Батум, я тебе такой море покажу, – обещал он мне.
– Я думала, виноград в Кахетинской долине растет, а не в Батуми.
– Э, – взмахнул он руками, – слушай, какой разница, Аджария или Кахетия? Везде хорошо!
«Жигули» Белого вошли в поворот, за которым открылся такой захватывающий вид на озеро Абрау, что даже Шалва Гургенович зацокал языком:
– Вах, слушай, как дома.
В этот момент Белый резко ударил по тормозам, и я упала на гостя. Он тут же этим воспользовался, прижал меня к себе и уколол усами в ухо.
В кустах на обочине стоял знакомый нам «ауди». Вокруг не наблюдалось ни единой живой души. Белый не стал глушить двигатель, всем велел оставаться на местах, открыл дверцу, достал пистолет, осторожно высунулся и огляделся. Стояла тишина.
– Миша, – очнулась Элеонора, – я с тобой.
Она отстегнула ремень безопасности и вышла следом за Михаилом. Жестом он показал ей, что она должна вернуться, но Эля и не подумала останавливаться. Подруга обошла «девятку» и оказалась рядом с капитаном. Они осторожно приблизились к машине, подергали ручки. Дверцы «ауди» были закрыты. Держась за руки, Мишка с Элей подошли к самому краю дороги и стали смотреть с обрыва вниз.
Меня гипнотизировал «ауди». Не удержавшись, я тоже вышла из «жигулей». Один Шалва Гургенович исполнял наказ Михаила оставаться на месте.
Меня осенило, я схватила свою сумку и вынула из нее заветную проволочку.
– Кето, – Шалва сделал попытку остановить меня, – не ходи туда.
Краем глаза я увидела, как Белый присел и потянул Матюшину за руку.
Добежав до «ауди», я вставила воровской инструмент в замок и стала поворачивать его там, время от времени проверяя, открылся замок или нет. Дверца не поддавалась. Я постояла, стараясь унять сердцебиение, и продолжила свое занятие.
Заинтригованный моей возней, Шалва нарушил инструкцию, вышел из «жигулей», мягко отстранил меня и взялся за дело сам.
Наконец мы услышали щелчок центрального замка. Открыв дверцу, я просунула голову в салон. То, что я искала, было на заднем сиденье – кейс, набитый пачками долларов. Я схватила ценный груз и побежала с ним к Матюшиной и Белому. Подбежав, я охнула и резко остановилась, будто натолкнулась на невидимое препятствие.
Спуск к морю был покрыт растительностью. Солнце садилось, освещая кусочек дикого пляжа, на котором топтались маленькие фигурки четверых мужчин. Эти четверо неторопливо, с оттяжкой били пятого. Пятым был Никифоров. Били его жестоко, ногами и дубинками. Он раскачивался под ударами, стоя на коленях, закрывал лицо, и было понятно, что долго не продержится.