– Ты знала?
– Знала. – Эля внимательно на меня посмотрела. – А ты что думала?
– Я думала, что они из меня шпионку сделали.
Подруга покачала головой, недоумевая, как мне это пришло в голову:
– Нет, Кать, никто из тебя шпионку не делал. С чего ты взяла?
– Значит, Егоров радиомаяк мне в сумку пристроил из ревности?
Элеонора удивленно подняла брови:
– Радиомаяк?
Мужчины вернулись с балкона и переглянулись. Белый внес поправку:
– Не радиомаяк, а микрофон. У него радиус действия небольшой, нужно было быть рядом, а мы вас все время теряли, и Пашка злился так, что зубы крошились.
– Егоров, – потребовала я, – ну-ка, покажи свои зубы.
Пашка налил себе водки и выпил, ни с кем не чокаясь.
– Может, хватит? – ни на кого не глядя, попросил он.
– Ну хватит, так хватит. Только объясните, за что убили Степаныча? Неужели из-за этих бочек с удобрением?
– Я тебе потом расскажу, – пообещал Егоров.
– Почему потом? – не унималась я.
– Это они меня жалеют, – объяснила Эля, – берегут от воспоминаний. Рассказывайте, ребята, чего уж там.
– Тут такая история. Гоша знал Дуйкова со школы. Несколько лет назад случайно встретились, посидели, выпили. Одноклассник выглядел отлично, рассказал, что у него свой бизнес, и потихоньку втянул в него Никифорова. В результате Гоша принял ислам и стал финансовым посредником, отправлял денежные переводы по адресам, которые ему давал Дуйков. Может, слышала о системе Хаваля – такой традиционный способ финансирования террористов.
– Вот урод, – выругалась я и перекрестилась, вспомнив, что о покойниках нельзя говорить плохо, а о Гоше тем более, ему и так там не сладко приходится.
– А несколько месяцев назад один из сослуживцев Степаныча обратился к нему за помощью, чтобы толкнуть бочки с селитрой. Степаныч решил взять Гошу в долю, – рассказывал Белый. – Гошка перевез бочки на станцию, но Руслан Дуйков-Айланов каким-то образом узнал об этой селитре и наложил на нее лапу. Короче, у Гошки ни денег, ни селитры, получилось, что он Степаныча кинул. На Степаныча наехал продавец. Он к Гошке. А тот, мол, какие деньги, спасибо, что живым остался. И под страшным секретом выболтал Степанычу, что Дуйков – террорист. Случился скандал. Степаныч орал Гошке, что это не его проблемы, и пригрозил, что, если Гошка не вернет бочки, он его сдаст своему племяннику, майору ФСБ. Гошка поехал к Дуйкову и пожаловался, сказал, что у него неприятности из-за этой селитры. Дуйков объяснил ему, как решают такие проблемы настоящие мужчины. Состоялся разговор, после которого Гошка сбежал из Краснодара в ваш город, где и познакомился с Элеонорой. Когда Эля дала согласие выйти за него замуж и продать квартиру, Гошка вернулся в Краснодар. Степаныч деньги Элеоноры забрал, но их не хватило, чтобы заплатить долг.
– Вот почему Степаныч позвонил мне и сдал Гошку, – догадалась я.
– Тебе позвонил и племяннику своему, майору ФСБ Прясникову, и попросил его о помощи. Прясников назначил встречу Гошке, а тот приехал на нее со своей женой Ольгой. Майор увидел ее и не поверил, стал орать на сестрицу, обзывал проституткой, а Гошка и тут умудрился все уладить: подкинул братцу одну тему.
Павел продолжил:
– Гошка пронюхал, что одна благотворительная исламская организация проводит через Дуйкова финансовые операции, что у этого Дениса-Руслана есть номер пользователя и цифровая подпись. Гошка по скудости ума решил задобрить Прясникова и слил ему эту информацию. Прясников оценил сведения и стал следить за Дуйковым. Дальше ты знаешь.
– Нет, дальше самое интересное, – улыбнулся Белый.
И он рассказал, как майор Прясников обнаружил в станционном домике раненого мной Дуйкова-Айланова, нашел ему врача и пообещал террористу свободу в обмен на коды и цифровую подпись. Тот согласился, они заключили сделку.
– Ухаживала за Русланом сестра Прясникова, Ольга. Дуйков, как Гошка, затащил ее в постель, чтобы быть поближе к майору и манипулировать им. Так что Прясников погон лишился исключительно по родственному делу.
– А у кого все эти коды и электронные ключи доступа к фонду в Бахрейне?
– Исчезли.
– Тогда на чем вы их взяли?
– Дуйкова взяли, потому что группа крови возле нашей дачи совпадала с его группой – вторая отрицательная. К тому же в пакете у тебя оказалось оружие, из которого он в тебя стрелял тогда. Но главное, подрыв патрульной машины – дело его рук. Дуйков изредка, чтобы не потерять квалификацию, что-нибудь взрывает. Когда Дуйков-Айланов дал показания, мы нашли шестьдесят килограммов взрывчатки на основе аммиачной селитры и Прясникова прижали.
– Где нашли взрывчатку?
– В дачном поселке, где вы с виноделом шашлык жарили, – напомнил Белый и покосился на Пашку.
Повисла пауза, после которой мне уже не хотелось возвращаться к разговору. Я вышла из-за стола, все задвигались, поднимаясь. Мужчины опять переместились на балкон, а мы с Элеонорой стали наводить порядок в кухне.
– Ты что-то хотела мне сказать, – напомнила я подруге.
– Я беременна, двенадцать недель, – прошептала она.
– А Мишка знает?
– Еще нет.
– Боишься?
– Очень.
– Эля, он…
Элеонора перебила меня:
– Я знаю, Кать, он любит меня и Машку, и вообще, он отличный, настоящий, самый лучший. Но я все равно боюсь. Может, ты ему скажешь?
– Нет, Эля, ты сама должна.
– Кать, не могу. Несколько раз начинала, не могу, и все. Так и вижу себя в операционной после аборта.
– Господи, Эля, разве так можно? Хорошо, я попробую, намекну Мишке, а там вы сами.
– Спасибо, Кать.
Мужчины вернулись, уловили профессиональным чутьем некоторую секретность в атмосфере кухни.
Пашка съязвил:
– Успели посплетничать?
– Ты чего-то боишься? Тебе есть что скрывать? – кинулась я в атаку.
– Да нет, – не растерялся Пашка, – нечего мне скрывать, это скорее тебя надо допросить с пристрастием.
– Если с пристрастием, то я могу выдать чужие секреты. – Я с хитрой улыбкой посмотрела на Элю.
Мишка перехватил мой взгляд и удивленно поднял брови:
– У моей жены есть секреты?
Элеонора уставилась в пол и стала медленно краснеть. Мишка, наоборот, побледнел и уперся в Элеонору пристальным взглядом.
Я сделала Пашке знак, и мы тихо исчезли из кухни.
Только я закрыла дверь, Егоров зашептал:
– Что она тебе сказала?
– Секрет.