— Лето 95-го года. Склад. Дядя Ваня — сапер, которого ты, пидер страшный, как барана… — тихо процедил я, чуть приподнимая ствол автомата, справился с собой и более спокойно добавил:
— Я не американец. Я офицер спецназа. Бывший. А ты труп. Знаешь, есть такое определение — «без ссылок на срок давности…» — это как раз тот случай, красивый мой… А теперь повторяй вслед за мной, если замешкаешься, я тебя тут же и рассчитаю. Поехали: летом 95-го года ты привел нас на этот склад… Ну!!!
— Я привел вас на этот склад… — побелевшими губами прошептал Мурат, косясь с затаенной надеждой на застывшие посреди склона фигуры шотландцев.
— Громче, тварь, громче! — яростно прошипел я, угрожающе качнув стволом автомата. — Да не косись на них, они тебе не помогут!
— Я привел вас на этот склад! — отчаянно крикнул Мурат.
— Молоток. Ты привел нас на этот склад потому, что хотел остаться в живых. Ну же!!!
— Я привел вас потому, что хотел жить!!!
— Ты по дороге обезвредил все взрывные устройства и объяснил нам, как выбраться отсюда через хамашкинский скотомогильник.
— Я обезвредил все взрывные устройства и сказал, как пройти через скотомогильник!
— Ты открыл нам склад.
— Да, я открыл вам склад!
— А потом мы взорвали склад и отпустили тебя. А ты сказал «духам», что это глава администрации сдал склад федералам. И его расстреляли — как предателя. Давай!
— Я…Я не…
— Говори, падаль!!! — я шагнул вперед и больно ткнул Мурата компенсатором в лицо. Брызнула кровь, глава администрации отшатнулся назад и плаксиво прокричал:
— Я… Вы… Вы взорвали склад и отпустили меня! Я сказал нашим, что это Мурат привел вас на склад!
— Умница, — облегченно пробормотал я, отступая назад и доставая из-за пазухи диктофон Эдит. — Ты все сказал как надо. Подожди…
Перемотав кассету назад, я стер все, что записалось до принудительного повтора, и дал послушать Мурату. Он настороженно слушал, так и не сообразив, для чего была устроена вся эта мизансцена.
— Убивать тебя я не буду, хотя стоило бы, — сообщил я, закончив аудиосеанс. — Предлагаю альтернативу.
— Что ты хочешь? — угрюмо поинтересовался Мурат, затравленно глядя на ствол автомата. — Много денег у меня нет…
— Вот эти два мужика — очень важные люди в Америке, — я показал в сторону шотландцев. — Аслан Баграев — их лучший друг, они вместе дела делают. Ты его записку читал?
— Читал. Что дальше?
— В декабре прошлого года в Халашах расстреляли миссию Красного Креста. Во-о-он тот рыжий дядя, который у нас самый главный, — он глава могущественного международного клана мафиози. Поэтому Аслан с ним так и цацкается… — Я многозначительно помолчал, давая Мурату проникнуться важностью выданной мною информации. — Так вот — одна из тех врачих, которых расстреляли, была его женой… Врубаешься?
— Я тебе ничего не скажу, — торопливо пробормотал Мурат, отводя взгляд. — Лучше сразу убей меня здесь, так проще будет…
— Не торопись, хороший мой, — ласково попросил я. — Не торопись… В лесу, за Халашами, сидят два отделения спецназа — этот нанял, за огромные бабки, — я опять потыкал в сторону шотландцев, которые вытягивали шеи, пытаясь уловить хоть что-то из нашего затянувшегося диалога. — Мы сейчас поедем в Гирлихаш и передадим вашим старейшинам эту запись. Потом я им сообщу, что ты был свидетелем этого зверства и знаешь убийц, но отказался сообщить, кто они такие. А через пять минут — я как раз по времени рассчитал — эти два отделения спецназа ворвутся в Халаши и начнут вырезать всех, кто под руку подвернется. Кровь этих людей ляжет на твои плечи, Мурат… Ну так что?!
— Вы не станете этого делать, — неуверенно пробормотал бывший офицер инженерных войск. — Спецназ не может… вот так вот, просто, мирных жителей…
— Ты отстал от жизни, парень, — зверовато оскалился я, нехорошо цыкнув зубом. — За такие бабки они мать родную изнасилуют — в извращенной форме… Я даю тебе шанс — цени это. А насчет этих ублюдков можешь не беспокоиться — спустя три дня после того как ты их назовешь, в природе ими перестанет даже пахнуть. Давай, Мурат, выбирай.
— Если я тебе скажу… отдашь магнитофон? — дрогнувшим голосом поинтересовался Мурат. — Он тогда тебе не нужен будет… Э?
— Нет, не отдам, — честно предупредил я. — Это моя гарантия. Если ты не правильно назовешь убийц, мы очень скоро выясним это — тогда я возобновлю твое преследование за дела давно минувших дней.
— Я тебе правду скажу! — обиженно воскликнул Мурат. — Зачем мне что-то сочинять?
— Я не настолько тебе верю, Мурат, чтобы полностью оставаться без прикрытия. Ты мастак по этой части — в свое время своего начальника так подставил, что его расстреляли, публично причем. И вот еще что — чтобы нам не обмишулиться, ты должен привести какое-нибудь веское доказательство, подтверждающее правоту твоих слов. Иначе получится, что с твоей легкой руки опять пострадает кто-то левый, непричастный к тому зверству… Ну так что?
— Ладно, — неохотно выдавил Мурат. — Слушай сюда…
…Нехорошо расположен поселок Челуши. Высокий скалистый берег Терека полностью исключает возможность скрытного подхода и внезапного нападения со стороны реки. Чтобы забраться отсюда, нужно иметь первоклассное альпинистское снаряжение и мастерство «снежного барса». С трех других сторон поселок окружают пологие каменистые скаты древнего холма, на вершине которого в незапамятные времена кто-то из первых Бекмурзаевых заложил каменную хижину.
Длина этих скатов от вершины до того места, где спуск плавно переходит в обширную равнину, составляет от полутора до двух километров, они прекрасно просматриваются невооруженным взглядом на всем своем протяжении и, несмотря на упомянутую выше пологость, недоступны для транспорта из-за многочисленных складок и гигантских карманов, образовавшихся еще в те времена, когда повсюду на земле кипела вулканическая масса.
Транспорт может подняться сюда лишь по единственной дороге, которая денно и нощно охраняется усиленным «нарядом» из аксакалов, что режутся в нарды в чайхане, расположенной у самого въезда в село. А в пешем порядке — откуда ни заходи — тебя увидят еще в самом начале восхождения. Увидят, и сделают выводы, и доложат кому надо…
Есть такое расхожее изречение: «Все возвращается на круги своя…» Раньше я как-то не придавал ему особого значения, как, впрочем, и остальным подобного рода оборотам, почерпнутым из глубины народной мудрости. Некогда было обращать внимание на такие мелочи: были, знаете ли, дела поважнее, нежели вдумчивый разбор словесных хитросплетений, передающихся из поколения в поколение.
А зря не придавал. Надо было поосторожнее относиться к этим своеобразным магическим формулам, которые сплошь и рядом доказывают с беспощадной жестокостью: ничего в этом мире просто так не происходит. Практика подтвердила: все в жизни взаимосвязано и взаимонаказуемо — дай срок, и цикл завершится, вернувшись в исходную точку, из которой в свое время ты стартовал по скользкой дороге, наивно полагая, что сам управляешь своей судьбой…