— Ас чего ты взял, что нас поймают? — ответно ощерился мужлан, принимаясь копаться в ящике с продуктами. — Восемь лет занимаемся — не ловили. А сейчас вдруг — с чего бы?
— Не знаю, чем вы там занимались восемь лет… Но сейчас обязательно поймают, — непререкаемым тоном заявил Сергей и поднял скованные руки к плафону. — Часы где?
— Вот, — мужлан с готовностью извлек из кармана спецовки Сергееву «Омегу» и посетовал:
— Браслетик мал — не лезет. Как стоянка будет, я подгоню. Хорошие часики.
— Я в курсе, — кивнул Сергей. — Ты посмотри на мои часики, засеки время: через час, максимум через два вам придется очень постараться, чтобы я вас простил за скверное поведение. У нас там такой Вася Петров есть — сто двадцать кило, мастер по трем видам спорта, а головка — малю-юсенькая, как у… ч-черт, даже и не знаю, с чем сравнить. В общем, соотношение массы тела и головы примерно как у диплодока. Когда его спрашивают, зачем ему голова, он отвечает: «Как зачем? Я же ей ем!» Так вот, этот Вася — большой любитель таких, как вы. Ему только таких и подавай.
— Складно базаришь, попа, — хмыкнул мужлан, вскрывая банку с паштетом. — Мне с тобой не будет скучно.
— Согласен, — в тон хмыкнул Сергей. — Вам теперь вообще не будет скучно. Обещаю. Только почему — «попа»?
— Попа у тебя красивая, — похабно подмигнул мужлан, намазывая паштет на хлеб. — Нравится мне. Жрать будешь?
— Обязательно, — Сергей ворохнулся на матрасе, делая вид, что собирается посмотреть на отсутствующие часы. — Ада, забыл… Ужин в клубе, в 20.00. Опоздавших забивают французскими булками, как изволит выражо-вываться Maman.
— Ну-ну… — неопределенно буркнул мужлан, принимаясь поедать хлеб с паштетом. — Два раза не предлагаю…
Фура ехала медленно, часто стояла, до рейсовой скорости не разгонялась — ясно было, что из города пока что не выбрались. Сергей, смутно представлявший себе перипетии производственных проблем отца, все же поднапрягся и сделал вывод: конкуренты совсем оборзели, как выражаются герои третьесортных боевиков, и решились на отчаянный шаг, чтобы выторговать какие-то выгодные условия. Районный филиал — вот что! Papa несколько раз что-то там бурчал про какой-то проблемный районный филиал, который он никак не может с кем-то поделить. Схема ясна: вывезут на загородную дачу и будут диктовать условия. Придется Papa отдать этот дурацкий филиал — если не найдут его раньше.
Единственно, что настораживало, — биотуалет. Для чего бы? Разве что если эти ловкачи додумаются сделать круг по городу и подкатить фуру к головному офису фирмы. В каком-то фильме такое было — заложника держали под самым носом у шантажируемого предпринимателя, а потом, когда это выяснилось, все животики надорвали от смеха! Вот черт, людям явно нечем стоящим заняться — дурью маются! Однако будет что порассказать одноклассникам и товарищам по клубу, для вящей остроты приукрасив все и подбавив разных шокирующих моментов. Это приключение, пожалуй, будет одним из самых ярких впечатлений его бедной событийными вывихами размеренной жизни…
Решив для себя проблему с ожидавшей его перспективой, Сергей покрутился на матрасе, улегся поудобнее, расслабился и прочно задремал…
Проснулся он от грубого толчка — мужлан со шрамом пнул его по ноге и сунул в руки небольшое переговорное устройство, провод которого уходил в стену. Не успев толком сообразить, что с ним происходит, Сергей взял скованными руками аппарат и хрипло буркнул:
— Слушаю.
— С мамочкой желаешь пообщаться? — поинтересовался вполне цивилизованный и доброжелательный голос.
— Maman по пятницам не принимает, — недовольно буркнул Сергей. — Так что, сэр, вы в глубочайшем пролете. Почему мы еще не на месте?
— Тэ-э-эк… А ну, дай-ка трубочку дяде, — деловито распорядился «доброжелательный».
— Алле? — мужлан взял аппарат у Сергея, приложил к уху, с минуту слушал, затем отложил переговорное устройство в сторону и с озабоченным выражением лица сообщил пленнику:
— Шефу не нравится твой тон. Говорит, что ты больно резвый. И это нужно исправить. У нас с тобой есть пять минут, чтобы привести тебя в порядок. То есть у тебя должен быть жалостный голосок.
— Желательно со слезой, — тонко вякнуло переговорное устройство. — Я вас слушаю, время идет.
— Мне глубоко плевать на ваши проблемы, — сонно зевнул Сергей. — Кстати! Вы попробуйте застрелиться — может, я поплачу.
— Обработай, — коротко буркнуло переговорное устройство.
— Щас, — мужлан встал, размял бедра и вдруг со всего маху пнул пленника в лицо. Сергей, вскрикнув от неожиданности, ударился головой о пластиковый борт отсека, скрючился на матрасе и прикрыл лицо скованными руками. А мужлан, упершись руками в стены, принялся методично пинать мальчишку по болевым точкам, тыча в голову подошвами кроссовок и возбужденно урча:
— Тут у меня и не такие плакали, чмо горбатое! Тут у меня и покруче тебя обсерались, ублюдок!
Сказать, что Сергей был ошеломлен таким поворотом событий, значит прибегнуть к штампу. Мир вдруг перевернулся с ног на голову, череп от страшного удара гудел, как сто тысяч сумасшедших слонов, грязные кроссовки мужлана с каждым ударом выбивали из перекосившегося сознания пленника агонизирующую мысль: «Не может быть! Такого просто не может быть!!! Это что же такое творится?!»
— Готов? — пискнуло переговорное устройство.
— Тебя спрашивают, ублюдок, ты готов? — продублировал мужлан, вытаскивая из кармана выкидной нож и щелкая лезвием.
— Вас… всех… убьют! — задыхаясь, прохрипел Сергей — последний удар в солнечное сплетение наполнил тело острой болью, не позволявшей сделать полноценный вдох. — Я… вас… я не боюсь!
— Упорный, — буркнул мужлан, наклоняясь к Сергею и одним движением остро отточенного лезвия распуская на две части перед его брюк совместно с ремнем. — А ну-ка, вот так…
Рывком перевернув пленника на живот, мужлан содрал с него штаны, разрезал резинку трусов, оголил задницу и, навалившись сверху всем телом, возбужденно рыкнул в ухо:
— Я тебя щас вы…бу, красавчик! Ухх-х-х, какая попа! Ка-акая попа!!!
— Не… не надо!!! — задушенно прохрипел Сергей, ощутив вдруг задницей, как быстро растет и твердеет дородное мужланово естество, пока что упрятанное в штанах. — По… х-х-хр… пожалуйста!!!
Мужлан, плотоядно рыкнув, дернул несколько раз тазом и жарко зашептал пленнику на ухо:
— Я твою мамашку видел, чмо. Сла-а-адкая мамашка! Ух и сладкая! Мы потом ее поймаем, попозжа, как с тобой разберемся. Обязательно поймаем! Ухх-х-х, мамашка! Тебя к батарее прикуем, а ее будем драть во все щели. Ух-х-хх, как мы ее! Мы ее до смерти за…бем! А ты будешь смотреть. Тебе понравится, чмо! А пока — дорога длинная, я твою попку приучу к порядку! — и опять несколько раз резко дернул тазом, словно хотел забить гвоздь в задницу юноши.
Сергей, задыхаясь под неподъемной тушей, каждой клеточкой своего избитого тела ощутил вдруг, что он беспомощен, как ребенок, и всецело находится во власти сумасшедшего извращенца. И никто сейчас ему не поможет: ни органы правопорядка, ни всесильные родители с их связями, вообще ничто на всем белом свете!