В этот раз, слава богу, Леха отработал гидом на славу: мы быстренько проскочили по выбранному им маршруту, убедились, что никто за нами не гонится, и поехали к техникуму.
– Молодец, шпион, – похвалил Федя. – Первая твоя акция – не на словах, а на деле.
– Да! – возбужденно сверкая очами, воскликнул Леха. – Это точно...
Оставив машину во дворе, мы потащили пленного в здание. Он неожиданно вырвался и побежал – пришлось немного поиграть в догонялки. Оседлав беглеца, Федя постукал его – почти везде, но не сильно, а так, сугубо профилактически.
– Не бегай, дебил. Потерпи чуть-чуть, скоро все кончится.
Ленка, наблюдая за нашими экзерцициями, достала из багажника стальной прут – он для нее оказался неожиданно тяжелым, и это почему-то ее рассердило:
– Слушай, вас тут – целая толпа! – зло попеняла она Лехе. – И что ж вы, не могли сами это сделать? Он живет рядом с вами, под самым носом, обязательно нам было переться черт знает откуда?
– Да могли, наверное... – Леха, не ожидавший такого обвинения, опешил. – Эмм... Ну, вы же знаете... Эмм... Мы – мастера придумывать, а как до дела... Ну, в общем, сами понимаете...
Ага, ага – понимаем. Помнится, один мудрый ночной птиц как-то в сердцах заметил: « Придумщиков у нас хватает – работать некому». На мой взгляд – это очень верное определение.
– Ну что, здесь будем? – уточнил Федя.
– Зачем здесь? – Ленка, возбужденно прядая ноздрями, вручила Лехе прут, взяла из машины камеру и кивнула на здание. – Тащите его в зал.
– Хреновая идея, – покачал головой Федя.
– Идея прекрасная! – воскликнула Ленка зло. – Пусть эти белоручки посмотрят, как их придумки осуществляются в реале.
– А смысл?
– Пусть почувствуют сопричастность. Они тут празднуют «свою» победу – ну так пусть увидят, как эта победа достигается в практическом плане. Пусть поучаствуют.
– Эмм... – Леха в пьяном замешательстве побаюкал в руках прут и пожал плечами. – Ну, если ты так считаешь...
– Да, я так считаю! Чего ждем? Давай, потащили.
Мы с Федей переглянулись, пожали плечами: а нам как-то по тулумбасу – где, кто и с кем – и потащили пленного в зал.
В этот раз опознание состоялось гораздо быстрее: едва мы вошли, пьяная публика тотчас же бросилась к нам и приняла в распростертые объятия – причем всех, без разбора – и пленного в том числе. Его заочно, по факту присутствия в нашей компании, причислили к лику героев и принялись тискать и лобызать со всей возможной приязнью.
Да уж, правильно заметил Федя: это была не очень хорошая идея.
Справиться с пьяной толпой было непросто, даже после того, как выключили музыку: чтобы объяснить суть происходящего, Лехе пришлось так орать, что он вконец охрип и чуть не сорвал голос.
Когда публика наконец-то притихла и расступилась, образовав некое подобие арены, Федя вытолкнул пленного на середину и напутствовал его:
– Бегать не надо. А говорить можешь все что хочешь. Защищаться тоже можешь – твое право.
Ленка двинула короткий, но прочувствованный спич:
– Вот эта рожа глумилась над русскими девчатами, записывала этот глум на видео и выкладывала в Сеть. Вы все видели эти ролики – всего их девять штук. В процессе этих развлечений он сломал трем девчонкам руки, одной – челюсть, а у последней, которую он шарахнул школьной доской – прямо в классе, кстати, – треснули ребра...
А, так вот это кто такой!
Толпа угрожающе загудела, задвигалась и тотчас же принялась излучать отчетливые флюиды ненависти к человеку, которого минуту назад она любвеобильно тискала в объятиях.
– Тихо! – призвала к порядку Ленка. – Мы не садисты и не будем им уподобляться. Мы постановили, что будет достаточно сломать ему обе руки. Вы знаете, это наша «фишка» – руки, которые творят зло, должны быть сломаны! Так что приступайте, он в полном вашем распоряжении...
Честно говоря, я опасался, что нам придется поработать миротворцами: сейчас толпа разом бросится, начнет дубасить пленного смертным боем, и нам придется спасать его, чтобы не забили насмерть.
Однако этого не произошло.
Леха растерянно баюкал в руках тяжелый прут – никто не тянул к нему вожделеющие ручонки, не пытался отнять силой и даже не попросил: а дай-ка, я попробую...
Парни стояли и молча переглядывались – никто не решался начать, тогда три девчонки (а, по-моему, это как раз те, что давеча скакали топлес!) с криками бросились к пленному, желая вцепиться в его роскошную шевелюру. Расул, не задумываясь, «на автомате» отшвырнул их, причем сильно и грубо – одна упала, больно ударилась и пьяно заплакала, размазывая по лицу тушь.
Из офисных парей нашелся только один, посмевший присоединиться к девичьему порыву: веснушчатый рыхлый толстяк неуклюже подскочил к Расулу, попробовал его ударить и, тотчас же получив в нос, спиной вперед вернулся в толпу.
Рецидива не последовало: толстяк, запрокинув голову, принялся посвистывать кровоточащим носом, остальные даже расступились слегка, как бы отстраняясь от него.
Борман-Рома, стоявший в толпе, посунулся было к центру круга, но, напоровшись на запрещающий жест вождя, остался на месте.
Опасливо покосившись на Федю, Расул понял, что «можешь защищаться» – это не пустые слова, расправил плечи и мгновенно обнаглел:
– Да я вас зубами загрызу, овцы! Давай, выходи, кто тут самый борзой?
И знаете: никто не вышел.
Все-таки надо было толпой бросаться, когда девчата начали – тогда был шанс на успех.
А сейчас всем ясно, даже сквозь хмельной угар: Расул – хоть и пацан совсем по возрасту, но вполне развитой боец, «на раз» уложит любого из присутствующих здесь офисных сидельцев.
Иными словами, публика-то, конечно, была пьяна – но не настолько, чтобы не осознавать, что у каждого есть реальный шанс уйти с этого замечательного «праздника» со сломанной челюстью.
– Интеллигенция вшивая... – в наполненной бессильной ненавистью тишине процедила Ленка. – Счастье, что вы детей делаете не руками – давно бы вымерли с вами... Все, давай, заканчиваем это шапито.
Федя кивнул: Борман-Рома с готовностью устремился к пленнику.
Ошибочно приняв Бормана за очередного офисного мальчугана, Расул сунул ему навстречу кулак и тотчас же рухнул на пол от страшного удара в челюсть.
Рома подтащил стул, уложил его рядом, вытянул правую руку пленного, выворачивая и укладывая предплечьем на ножку.
Борман обошелся без прута – он обеими ногами прыгнул на вытянутую руку пленного.
Раздался отчетливый хруст – толпа охнула и отпрянула назад.
– А-а-а, сссуки!!! – страшно завыл Расул. – Вы все сдохнете!!!
– Вторую?