– Доброе утро! – сказал я, обращаясь к ним. Оба начальника разом подняли глаза от своих газет увидели меня и дружно закивали.
– Мое почтение, Яков Семеныч, – сказал блондин.
– Шалом, Яша, – проговорил брюнет. Незнакомый охранник уважительно глянул в мою сторону и пропустил внутрь, не заикаясь ни о каком пропуске. Я обменятся рукопожатиями с обоими начальниками и тоже достал сигарету.
Блондин и брюнет походили друг на друга, и при желании их можно было бы принять за братьев-близнецов: оба невысокие, плотные, коренастые, с крепкими плечами; оба пострижены были коротко, но элегантно. Даже в лицах ощущалось определенное сходство: умные глаза обоих шефов охраны глядели на тебя одинаково пронзительно и цепко, а на губах раз и навсегда, похоже, застыла одна и та же едкая ироническая усмешка. Между тем оба не были никакими братьями и даже просто родственниками: блондина звали Паша Кузин, а брюнета – Боря Басин. Кузин и Басин, хоть и руководили сотней охранных гоблинов, сами были людьми вполне интеллигентными. Кузин закончил МГИМО и чуть было не стал атташе в Нидерландах, имея перспективу вскоре сделаться вторым секретарем посольства в Гааге. Басин играючи получил красный диплом на журфаке МГУ и мог выбирать между аспирантурой (тема «Николай Новиков и традиции российской демократической журналистики» была абсолютно выигрышной) и местом в газете «Московский листок», где ему сразу давали отдел. Однако в это самое время столичные книжники наконец получили в свое владение «Олимпиец».
Басин с Кузиным, синхронно наплевав на блестящую карьеру, кинулись в водоворот бизнеса. Оба с детства были фанатичными книголюбами, обоих грела мысль самим организовать в Москве некий Центр Книжного Изобилия и обоих не пугали соображения, что сначала работать придется далеко не в белых перчатках. Как-то так вышло, что оба они взялись перво-наперво за охрану «Олимпийца» – да так и не смогли потом остановиться, затянуло. Закономерное, кстати, явление. Быстро привыкаешь, что у тебя в подчинении сотня крепких парней, а потом уже нет сил отказаться. Паша Кузин и Боря Басин, организовав в «Олимпийце» очень надежную систему охраны, из книголюбов стали профессионалами в своем деле – и удовлетворились этим. Внутренний механизм книжного рая отныне работал, как часы, редко требовал смазки или ремонта (случай, когда я – при помощи Цокина – нашел в «Олимпийце» предателя, был из разряда ЧП). Теперь можно было, не торопясь, покуривать, тренировать новое пополнение, изредка устраивать учебные тревоги. И еще – со вкусом читать газеты. Точнее, одну газету.
– Что новенького пишут? – спросил я у Кузина с Басиным, хорошенько затянувшись своим «Кэмелом». Ответ мне был известен заранее.
– Дурость, как всегда, – иронично улыбаясь, ответил Кузин.
– Как и следовало ожидать, – согласно кивнул Басин.
– А все-таки? – полюбопытствовал я. Необходимо было полностью соблюсти ритуал.
– Дутые сенсации, – констатировал Кузин.
– Безмозглые комментарии, – радостно провозгласил Басин.
– Пол-на-я де-гра-да-ция! – со смаком проскандировали оба.
Эту маленькую сценку при встрече мы разыгрывали уже второй год. С тех самых пор, когда оба начальника охранной службы «Олимпийца» стали, ради развлечения, прилежными читателями московской «Свободной газеты». Удовольствие, которое они от этого получали, было мазохистского свойства. Оба ловили какой-то жуткий извращенный кайф, вчитываясь буквально в каждый материал этого, мягко скажем, не лучшего столичного издания. Виктору Ноевичу Морозову, главному редактору СГ, должно было икаться каждое утро, когда Кузин с Васиным разворачивали очередной номер. Парочка ввела для удобства своеобразное разделение труда: Кузин – как дипломат по образованию – брал на себя первые четыре полосы, а Васину, журналисту с филологическим уклоном, доставались культура и пестрая смесь.
Я досмолил одну сигарету и сразу же взял вторую. Перед серьезным делом необходимо было снять стресс, если он был. И, кроме того, меньше двух сигарет наша обычная болтовня с двумя охранными шефами никогда не продолжалась. Если бы я откланялся раньше, это бы выглядело подозрительным. А так – все, как всегда. Яков Штерн зашел в «Олимпиец» прогуляться по рядам и присмотреть себе клиентов. Нормальное дело.
– Как поживает наша внешняя политика? – спросил я у Кузина, кивая на газетный лист.
– Если верить Виктору Ноевичу, издыхает, – немедленно сообщил мне Паша Кузин – Господин Морозов дал нашему министру иностранных дел двадцать четыре часа, чтобы тот подал в отставку или застрелился. Есть тут, кстати, и ценный совет Виктора Ноевича лично президенту. Срочно снять с поста премьер-министра и назначить на его место… кого бы вы думали?
– Самого Витюшу Морозова, – ответил я, не задумываясь.
– А вот и не угадали, Яков Семенович, – сказал Кузин. – Виктор Ноевич – не эгоист какой-нибудь. Он не о себе, он о России печется…
– Ну, тогда совсем другое дело… – протянул я. – Тогда не знаю.
– Господина Иринархова, разумеется! – рассмеялся Кузин. – Нашего экономического гиганта. Выпустить из Лефортово – и сразу в премьеры.
– Круто, – присвистнул я. – А аргументы?
– Главных два, – произнес Паша уже серьезным тоном, хотя ироническая усмешечка по-прежнему оставалась у него на губах. – Во-первых, компания «ИВА» как символ российского просперити и всем образец. Во-вторых, господин Иринархов пользуется-де народной любовью и может сплотить нацию. Те, у кого есть хоть одна акция «ИВЫ», за родного Авдеича должны землю рыть и глотки рвать.
– Допустим, – хмыкнул я. – А у кого нет вообще ни одной акции? В России, как я слышал, таких большинство. Вдруг они не станут за Иринархова землю рыть?
– О-о, тут все продумано, – с такой же мефистофельской усмешкой разъяснил мне Кузин. – Каждого надо обязать купить, по крайней мере, по одной акции «ИВЫ». Административными методами. Вынужденная, но неизбежная мера.
– Ага, – наконец догадался я. – И тоже в двадцать четыре часа.
– Верно, – подтвердил Паша Кузин – И тогда возникнет новая единая историческая общность – акционеры компании «ИВА».
– Грандиозно, – вздохнул я. – Морозов сошел у ума. Клинический случай. Или весь мир сошел с ума?
– Это как посмотреть, – подал реплику Боря Басин. – Насчет всего мира – не уверен, но у Витюши Морозова точно есть компаньоны по психушке. – С этими словами он сунул мне под нос газетный лист и ткнул пальцем в одну из статей на культурной полосе. Статья называлась «Человек Возрождения» и подписана была двумя фамилиями – Лагутин и Раппопорт. Так, сообразил я. Обошлись без Властика Родина. Нашли-таки способных и небрезгливых. Статья была посвящена книге мемуаров дорогого Авдеича и вся выдержана, как я успел заметить, в каком-то непристойно-льстивом духе. Кажется, о покойном Брежневе – и то писали куда более сдержанно.
Басин, сам того не ведая, перевел разговор на нужную мне тему.
– А что, – небрежно осведомился я. – В «Олимпиец» уже завезли этот потрясающий бестселлер? Надо бы прочитать. Вдруг я проникнусь…