И в этот момент произошло чудо. Сзади послышался шум машины. Ослабли руки мордоворота и шофера. И кто-то, почти как в любимом с детства рассказе Гайдара, крикнул гневно и повелительно:
– Не сметь, суки!
Как я ни торопил нашего водителя, пришлось ехать в обход через всю Москву. Две улицы были перекрыты гаишниками, два других подъезда были забиты машинами, как шпротами консервная банка. Нормально ехать можно было только по Зубовскому – с тем, чтобы после свернуть на Остоженку.
Соколы, сидевшие рядом со мной, вели себя тихонько, как мышки: видели, что хозяин не в духе. Даже Мосин, развалясь на переднем сиденье, искоса поглядывал на меня преданным взором, но помалкивал. И был абсолютно прав: скажи он хоть слово, и моя злость на охранцев и на самого господина Митрофанова вылилась бы не по адресу.
Я ехал, злился и переживал свое унижение. Что же это такое получается? – думал я, злобно глядя в окно машины на проносившиеся мимо дома и автомобили. Управление Охраны здесь, Управление Охраны там. Везде эти гадины, во все суются. Как только Президент наш их терпит? Пора бы понять наконец, что от такого, как Митрофанов, добра не жди. Ты ему руку, так он ее откусит. Там, глядишь, и выйдет, что Служба Безопасности совсем и не нужна, а охранцы со всем справятся. Митрофанов – самая хитрая сволочь, еще хуже Голубева. Фискалы по крайней мере не выпячиваются, а эти так и лезут, и лезут…
По левую руку показался зеленый деревянный забор. Что-то здесь, видно, строили-строили, никак не могли достроить. Вот куда бы охранцев, представил я себе со злостью. На стройки народного хозяйства. Одеть их в робы, дать хороших конвоиров и пусть вкалывают на благо народа…
– Гляньте, хозяин! – воскликнул вдруг Мосин.
Я и сам уже видел. У кромки забора двое каких-то цивильных заталкивали в автомобиль упирающегося мента. Руки у того были связаны, но отбивался он технично. Форменная фуражка и планшет валялись на земле.
«Ну, падлы!» – решительно подумал я. Я вам покажу мента бить. Я вас научу, как относиться к форме. В Кузьминках у нас были такие деловые, попробовали прижимать патрульных. Но мы им тогда показали, радостно вспомнил я. Мы их отметелили. Мы их разделали как Бог черепаху. За одну затрещину, которую получил наш патрульный возле танцплощадки, эти гниды получили сто затрещин. Тысячу. Они уж не рады были, что связались с нашими. Они еще легко тогда отделались. Проломленный череп, пара переломов, два-три треснутых ребра… Пустяки для тех, кто рискнул оказать сопротивление нашей милиции.
– Притормози! – крикнул я водителю, а соколам скомандовал: – На выход! По счету три. Мосин, считай.
– Раз! – довольно крикнул Мосин. – Два. Три. ПОШЛИ!
Скрипнули тормоза, и соколы, выхватив пистолеты, посыпались из машины. Оба цивильных мгновенно оказались под прицелом.
– Не сметь, суки! – крикнул я цивильным.
Те мгновенно задрали лапки, кверху. Я заметил еще одного штатского, который копошился у бордюра, пытаясь встать на четвереньки. Видно, наш мент его сумел-таки вырубить. Вот парень!
Отпущенный милиционер выпрямился. В драке ему здорово досталось, но держался он молодцом. Наподобие меня самого в нашем кузьминском патруле. Он даже похож был немного на моего напарника, которого пять лет назад отметелили возле танцплощадки.
– Развяжите его, – кивнул я ближайшему соколу, а сам обратился к штатским с вопросами: – Вас здесь расщелкать, а? При попытке к бегству, а? Что на это скажете?
Мосин энергично завозился у меня за спиной. Он уже был готов доказать, какой он стрелок. По неподвижной, само собой, мишени.
Штатские испугались. Тот, что лежал возле бордюра, пытаясь подняться, сразу же прекратил свои попытки. А один из двух стоявших перед нами неуверенно пробормотал:
– Постойте, господа… Вы из Службы Безопасности, да?
– Сообразительный, – покивал я. – Угадал. Дальше что скажешь?
Штатский помялся:
– Тут недоразумение, господа. Мы с вами коллеги…
– Да ну? – удивился я. – Я вроде среди своих соколов таких не знаю. Мосин, а Мосин! Может, ты их знаешь?
– Никак нет, – с удовлетворением произнес Мосин. – Самые натуральные самозванцы.
Штатский попытался было опустить руки, но ближайший сокол прикрикнул на него, и тот вернул свои грабли на исходную позицию.
– Вы меня не поняли, – кисло сказал он. – Мы не из СБ. Мы – из Управления Охраны. И этот милиционер…
Мосин обрадованно хмыкнул. Заулыбались и все остальные мои соколы. Как говорится, на ловца и зверь бежит. Штатский прочитал на наших лицах мстительную радость и испуганно примолк.
– Из Управления Охраны, вот как? – переспросил вежливо я. – Мосин, ты слышал? Эти бандюги, напавшие на милиционера, воображают, будто я им поверю. Я знаю Олега Витальевича Митрофанова и никогда не поверю, что у него в штате служат такие козлы…
– Врут они, врут! – услужливо хихикнул Мосин.
Штатский запричитал:
– Да у нас документы есть! Не верите, посмотрите в наших карманах…
– Это вы на что намекаете? – грозно прервал я. – Что мы, работники Службы Безопасности Президента, шарим по карманам, как жулики?!
Я повернулся к менту, которого уже развязали и который растирал затекшие руки:
– Парень, сделай милость, отгони их машинку куда подальше. А то она здесь проезжую часть загораживает. Тем более что этим гос-по-дам транспорт уже не понадобится… Идет?
– Будет сделано, – козырнул мент и полез в кабину. Чувствовалось, что с машиной он управляется ловко, почти как я в свое время с нашим патрульным Москвичом в Кузьминках.
Когда парень уже завел мотор, я все-таки не выдержал и спросил:
– Ты сам-то из какого района? Случаем, не кузьминский будешь?
Мент внимательно посмотрел на меня. Потом отчетливо сказал:
– Забыл представиться. Капитан Лаптев, Федеральная служба контрразведки. Благодарю за помощь.
Машина обдала меня выхлопными газами и умчалась.
Мосин возмущенно крякнул.
Боже ж мой, застонал я про себя. И тут фискал! Проходу нет от фискалов! Вся Москва в фискалах! Ну, Голубев…
– Хозяин! Может, догоним? – шепнул мне Мосин, не меньше моего оскорбленный.
Я поглядел вслед уехавшему автомобилю:
– Черт с ним. Разберемся лучше с этими. И – в Большой. Наши, наверное, уже заждались.
Купить сигареты на Тверской оказалось большой проблемой. После реконструкции улицу сделали правительственной магистралью, по которой официальные кортежи специально проезжали, делая крюк. Считалось, что важные деятели таким образом приобщаются к нашему славному державному прошлому – пусть хотя бы на протяжении всего одной улицы. Новый наш мэр, помня о предвыборных заявлениях нашего Президента, первым делом выгнал с Тверской всех мелких коммерсантов, а бизнесменов покрупнее переселил в подвалы исторических зданий. Первое время местные жители с тоской озирались, присматривались, где бы чего купить, но потом привыкли…