– Тогда нам придется ее завалить, – мягко сказал Леха. – Ты об этом подумал?
– Да что за блажь?! – возмутился Алексаныч. – Вы в последнее время явно деградируете, коллеги, я с вас все больше удивляюсь…
– Она очнется, вспомнит номера нашей машины и очень быстро разыщет, чтобы отблагодарить за полет через кювет, – внушительно произнес Леха. – Выйдет на наше предприятие… Тогда Вор точно тебе сделает – не то что галстук, весь туалет от Кардена. Ты об этом подумал?
– Сумерки ж… Откуда она номер могла разглядеть? – неуверенно возразил Алексаныч, не ожидавший от оппонента столь веского довода. – Да и закрывал ты его…
– Я имею обыкновение широко расставлять ноги, пользуя барышню на багажнике, – доверительно сообщил Леха, вешая через плечо сумочку пострадавшей. – Рост, коллега, понимаете, рост. Номер был как раз меж ног… И не гляди на меня такими глазами – сумочку тоже не брошу. Ты посмотри, сколько здесь всякого добра! Такими вещами в наше время не разбрасываются. За один ствол можно взять такие бабки…
– Черт с вами! – в отчаянии махнул рукой Алексаныч. – Грабьте, тащите – можете с мужика трусы снять… Грузите, пока не очухалась. Но хочу заметить, Леха, все из-за тебя. Если бы не твоя несвоевременная эрекция, давно пили бы водку в подвале и строили планы на продуктивный отдых… Черт бы тебя подрал! Вот увидишь – влетим мы в историйку через эту бабочку…
…Очнувшись, Ли долго не могла понять, где она находится и что с ней произошло. Небольшая камера: полтора на два с половиной, стены «под шубу», дощатый топчан, покрытый дерматином, дверь с «глазком», обитая войлоком, да забранная в решетчатый кокон лампочка в углу – вот и весь интерьер. Никаких признаков, указывающих на принадлежность помещения или хоть как-то объясняющих ситуацию.
«Меня отловили правоохранительные органы. И посадили в следственный изолятор, – вяло шевельнулась мыслишка: аналитическое приспособление, заключенное в хорошенькую головку, начало функционировать. – Или нет – скорее, я на чем-то прокололась. Март дал команду изъять меня с акции и взять под арест до завершения внутреннего расследования… Куда это меня посадили? Нет, что за чертовщина…»
Осторожно пошевелившись, Ли убедилась, что конечности целы, села на топчане и прислушалась к своим ощущениям. Во-первых, одежда была пропитана потом: в камере имела место страшная духота. Во-вторых, ей было явно нехорошо: тупая ноющая боль пронизывала лобные доли, толчками отдаваясь в затылке, плавно перетекала куда-то в желудок, закономерно трансформируясь в неотвратимо накатывающий приступ тошноты.
«Зря села», – поздно сообразила Ли, едва успев пошире раздвинуть ноги и упереть локти в колени, – тотчас же ее вывернуло наизнанку.
«Одна желчь, – отметила Ли, немножко успокоившись: после приступа стало чуть полегче, только в голове звенело. – Не иначе сотрясение – все симптомы… Ага!»
Ли вдруг вспомнила: утренние сумерки, эротическое видение прямо по курсу – жопа в тумане называется, – затем толстый осиновый ствол… и все.
– Ой-е-е! – неприятно озаботилась Ли. – Вот это я попала! – Приблизившись к двери, она принялась барабанить по пропитанной влагой обивке кулачком: срочно нужно было прояснить ситуацию.
– Леха! Леха, в четвертой стучит! – раздался из коридора препротивнейший гнусавый голос.
Ли удвоила усилия и пару раз крикнула, поборов подступающую к горлу тошноту.
– Леха! Леха, и в шестой стучит! – опять раздался гнусавый крик.
Пленница прекратила стучать и с любопытством прислушалась, приложив ухо к «глазку». Действительно, в коридоре можно было различить частую дробь слабых ударов – как будто кто-то стучал по обшивке двери, аналогичной той, что была в камере Ли.
Послышались шаги, кто-то переговаривался, приближаясь по коридору. Дверь распахнулась, в проем шагнул высокий худощавый блондин и театрально нахмурился: глаза были веселые, нетрезво блестели – видимо, только что употребил определенную дозу спиртного.
– Вы что – договорились? Прям как по команде очухались, – попенял он Ли и, рассмотрев на полу лужицу, сочувственно хмыкнул. – Что – головка бо-бо? Тошнит?
– Плохо мне, – едва слышно простонала Ли, свесив голову на грудь и показательно прислоняясь к стене. – Ой как плохо… Мне бы в туалет… По-большому… – и поползла по стене вниз.
Ловко подхватив пленницу, блондин выволок ее из камеры и бережно повел по коридору, обдавая перегарным бормотаньем:
– Щас, щас – сходим щас покакаем, пописаем… все будет нормально…
Дверь шестой камеры была открыта. Ли двигалась медленно, заплетала ноги при каждом шаге, потому и успела заметить: в этой камере творилось нечто неприличное. На кушетке вяло извивалась дама, эротично суча красивыми ногами, – рот ее был заткнут резиновой грушей, слышалось лишь сдавленное мычание. Даму удерживал за руки маленький безобразный горбун, на лице которого застыла бессмысленная улыбка. Рядом стоял полный плешивый дядечка в дорогом костюме, держал в руках шприц и ласково увещевал дамочку:
– …Тебе же на пользу. У тебя вены слабые – с ходу не попаду. А будешь дергаться, придется бить по голове. Ну, голубушка, расслабься, а то…
Дальнейшего Ли не расслышала: блондин потащил ее дальше.
– А-а-а! В душ через палку? – крикнул откуда-то со стороны пьяненький голос. Ли подняла голову и через плечо блондина посмотрела вправо. Комнатушка. Аномалия – три стены. Четвертой стены не было: ее замещала толстая решетка от пола до потолка, в которой имелась небольшая решетчатая же дверь. Продолговатый стол с гигиеническим покрытием, на столе – три бутылки, стаканы и какая-то еда. За столом сидел крепенький чернявый парень и лучился широкой улыбкой, наблюдая через решетку за путешествовавшей по коридору парочкой.
«Угу… жить можно, – приободрилась Ли. – Нормальные пацаны – водочку пьют. Наркотики не употребляют, садистских наклонностей не проявляют – пока, по крайней мере. Ara…» – и чуть не вскрикнула от удивления: в комнатушке, на вешалке, привинченной сразу у решетчатой дверки, мирно висела ее сумка. И, судя по оттопыривающимся бокам, была она не пустая. Заскочить, сдернуть сумку с вешалки – чернявый сидит с противоположной стороны, за столом, пока будет перемещаться, можно два раза ресницы подкрасить…
– Какой ты испорченный, Шура, – дурашливо пробубнил блондин. – Все бы тебе про это… Не видишь – девочке плохо! – и потащил Ли в другой конец коридора, где были две обычные деревянные двери, крашенные в белый цвет. Распахнув одну из них, блондин прислонил Ли к стене и принялся возиться с заклепками ее комбинезона, бормоча:
– Щас, щас – все будет нормально…
Ли обозрела небольшое помещение: унитаз, раковина… нет, судя по всему, в настоящий момент блондин не собирался удовлетворять свою похоть, используя беспомощное состояние жертвы. Напротив, помочь хотел. Как трогательно!
Заклепки, как положено на любом приличном комбинезоне, располагались по бокам – для того чтобы расправиться с ними, блондину пришлось приподнять руку Ли и чуть ли не нырнуть ей под мышку, скрючившись в три погибели.