«Мультики» мы обычно смотрим без эмоций, как будто это и не про нас вовсе. Но этот чуть зацепил: наверное, из-за Ленки.
Стеллаж с нэцке получился неприлично выпуклым и едва ли не переднеплановым. Ленка невольно отразила мой случайный интерес, «наехала» на пузатого бога сострадания и добродушия и подержала в фокусе чуть дольше, чем положено такой незначительной детали обстановки.
Документы крупным планом, наши каменные рожи, пистолет, большие руки в кадре, тремор…
Дались мне эти руки! Все, нет их, выкинуть из головы, вычистить из души, прочь, с «шифтом», минуя корзину…
Юнги ролик смотрели еще вчера вечером, пока мы куролесили с Геной.
Комментариев не было, значит, все в порядке. У нас есть негласный уговор: без необходимости эту тему не обсуждать.
А бывает необходимость?
Бывает. Свежий взгляд со стороны, не загроможденное эстетическими излишествами юное восприятие – в общем, иногда они видят такие вещи, на которые мы просто не обращаем внимания.
Например, идею насчет «немого кино» подсказал Рома.
Первая наша акция была весьма эмоциональной и многословной. И это уже после того, как Седой вымарал половину заготовленного текста.
– Много суеты и зауми, – заметил Рома, просмотрев первый ролик. – В итоге получается как-то несолидно. Поменьше слов! «Ты виновен? Виновен. Ну так и сдохни, мразь…»
– Глянь, нет ли чего от Гены, – напомнил Федя по окончании просмотра.
– Рановато. Он, наверно, еще спит.
– Вряд ли. Это нам с тобой – запредел. А ему – вполне норма.
Я зашел на мегапортал объявлений «dohu.ja», открыл собакопродажный раздел и оборзел… оборзел… тьфу, обозрел, конечно же, вкладку «псовая охота».
– Есть! – заметил Федя.
– Точно, не спит…
«Срочно нужны русские борзые. Дам хорошую цену. Меня можно найти (адрес, время, место)».
Подпись: Автандил Аллергенов.
Да, вот так мы теперь общаемся с Геной. Телефоны его слушают, так что звоним ему только в край, если уж созрел такой повод, что не жаль выкинуть «симку».
– Шустрые ребята, – неодобрительно буркнул Федя.
– Угу… Наверное, не терпится заключить нас в объятия…
Если кто-то ненароком проспал предыдущий эпизод, подсказываю: из объявления следует, что Скворец законтачил с «московским офисом», от которого отпочковывается наша Аммиачинская ячейка бомбистов, и получил «добро».
Стало быть, «лабораторная работа» отменяется: надо все бросать и ехать на встречу с центровыми апологетами детского терроризма.
Замечательно. А я уже, грешным делом, подумал, что все вчерашнее – не более чем идиотская шутка. То есть к обеду выветрится вместе с похмельем, а уже завтра можно будет забыть обо всем этом как о неприятном алкогольном кошмаре.
Увы, реальность говорила обратное: злобный Автандил Аллергенов настоятельно требовал, чтобы ему немедля доставили русских борзых.
– Давай юнг возьмем, – предложил я.
– Я «против», – поспешно возразил Федя.
– Почему?
– Ну… – Федя замялся. – Просто… А! Пусть «Интифаду» мониторят. Раз уж мы сегодня ничего не будем там делать…
Все понятно. Федя не хочет вязать Борман-Рому с сумасшедшими детьми-бомбистами.
Это закономерно. Федя привык тщательно ограждать юнг от наших «героических» игрищ: они видят ролики, как и все остальные граждане, знают, что это делаем мы – и на этом все. Никаких деталей, имен, нюансов.
Нет, это вовсе не педагогический ход. И не бесплодная попытка оградить наших пацанов от тлетворного влияния «улицы»: в этом отношении они давно и безнадежно испорчены и успели по самые уши влипнуть во все перипетии незаконной деятельности против государства.
Федя бережет юнг от Седого.
Он опасается, что, если дело дойдет до нашей ликвидации, Седой может дать команду заодно убрать и Борман-Рому. Хотя бы уже на том основании, что они все это время жили с нами, а мы запросто могли в непринужденной домашней обстановке сболтнуть что-нибудь лишнее. Например, что-нибудь про РПК – не проект, а человека.
Федя несколько раз подымал эту тему в присутствии Седого: прямо говорить не решался, а так – намеками. Намеки, надо сказать, получались вполне неуклюжими. Например так:
– Не забудь потом это сжечь. Ну и, естественно, постарайся, чтобы это не попало на глаза юнгам. А то у них дурные вопросы возникнут…
Речь шла об «инфолистах» на «клиентов».
Неуклюжесть заключалась даже не в топорной подаче, а в том, что все данные, содержащиеся в инфолистах, можно при большом желании добыть в Интернете. А собственно, «листы» и вообще всю прочую документацию, независимо от «степеней», нам навынос не дают. Мы читаем все это в служебном помещении.
Седой схватывает все с полунамека, так что пару раз он сделал вид, что просто не обратил на это внимания, а потом прямо сказал:
– Федя, ты зря беспокоишься. Что ж мы, по-твоему, совсем душегубы? Не волнуйся. Если вдруг до этого дойдет, сплеча рубить никто не будет. Мы во всем тщательно разберемся, это я тебе гарантирую…
В общем, я вот эту Федину фобию прекрасно знаю, но сейчас решил настоять на своем и коротко пояснил мотивацию:
– Первое. Мы понятия не имеем, сколько лет их вождям. Может, это такие же дети? Если так, то есть риск напороться на недопонимание сугубо по возрастным позициям. Нет, не на первой фазе знакомства – эйфории – почитания, а когда как следует обнюхаемся, договоримся по концепту и перейдем к решению практических вопросов. А юнги в этом плане будут выступать в роли регулирующего фактора. Они тоже «наргеры», и дети их любят.
Второе. Не думаю, что после этой встречи наши юнги подхватят бомбистскую манию и побегут рвать все подряд. Это ведь незаразная болезнь, верно?
– Ну, не знаю… – Федя от моих выводов был не в восторге, но спорить не стал. – Мне это не нравится, но… Пусть едут. Глядишь, в самом деле, какая-то польза будет…
Да, для тех, кто знает Бормана и Рому с самого начала, следует дать небольшое пояснение по их самостоятельной деятельности.
Дело в том, что ранее Бормана с Ромой нельзя было отпускать одних за пределы нашего города, где их все знают. Потому что они вели себя легкомысленно, крайне дерзко и почти со стопроцентной вероятностью влипали в разнообразные неприятные истории.
Теперь их можно спокойно бросать в каком угодно районе любого незнакомого города, и при этом не нужно тратить время даже на намеки по поводу поведения.
С чего бы вдруг такие странные метаморфозы? С того, что за последний год наши юнги испытали и пережили столько, что иному человеку и за всю жизнь не доведется испытать. И это не прошло даром: они стремительно и нехорошо повзрослели, возмужали и как-то незаметно утратили прежнюю юношескую беспечность. Теперь это совершенно взрослые люди, полноценные бойцы, готовые для выполнения самостоятельных задач.