– Спокойнее, Тит. Возьми себя в руки.
– Да-да, я понял! Я в порядке! Черт… Я просто не верил, что это вообще когда-нибудь случится!
– Спокойнее.
– Да-да, я спокоен! Гхм-кхм… Собрался… Собрался… Все, давай.
– Скажешь нашему другу с тесаком, чтобы уматывал оттуда как можно быстрее. А лучше сам забери его оттуда.
– Понял, сделаем.
– Дальше едешь к самому безопасному варианту. Место не озвучиваю. Ты понял, о чем речь?
– К самому… А, да, конечно!
– Делаешь там, что надо.
– Понял.
– Засекай время.
– Есть.
– Это стартовое время: ноль. Поставь себе эти цифры, плясать будешь от них. Сколько на твоих?
– Так… Без семи восемь..
– Округлим для ровного счета, пусть будет ровно двадцать ноль-ноль. Итак, отныне все отсчеты ведем от этой цифры.
– Есть. Двадцать ноль-ноль, я понял.
– Ровно через сорок минут звонишь в ОВД Южного района. Дальше по схеме. Просишь «ответственного» – так будет быстрее. Предупреждение об акции, о том, что в Интернете вывешено объявление насчет акции, его фамилию, предупреждение об ответственности за халатность, если не будет в срок произведена эвакуация…
– Я все помню. А человек на компе в это время параллельно вешает «объяву» в Интернет, с фамилией ответственного. Да, все сделаем по схеме.
– Убедился, что эвакуация и оцепление проведены: ровно через час от стартового времени – гхм-кхм…
– Звоню в цепь, – подсказал Тит.
– Точно.
– И все?
– Пока да. Слушай дальше. Нас могут в любой момент отключить.
– В смысле?
– В смысле, не будет связи.
– Почему?!
– Потом узнаешь, пока не бери в голову. Так вот, если это произойдет, ровно через два часа от стартового времени сделаешь то же самое со вторым вариантом – там, где офис рядом. Но там предупредишь ОВД за полчаса: им надо будет побольше времени. Понял?
– Понял. Через полтора часа от нуля – предупреждение, «объява» в Сеть, через два – звоню в цепь.
– Убедившись, что там все сделали как надо.
– Ну, это само собой. А через три часа, значит, то же самое с третьим вариантом? В смысле, если связи не будет?
– Точно. На лету схватываешь, хоть и бухой.
– Да я не бухой – так, чуть-чуть…
– Тит…
– Да?
– Я тебя прошу – смотри, не напортачь. Позвони им хоть сто раз, хоть в ФСБ, хоть Президенту, но пока не добьешься эвакуации и оцепления, ничего не делай. Хрен с ним, пусть будет позже, это не беда.
– Да-да, я все понял. Все сделаем в лучшем виде.
– Если не будет связи, не забудь после третьего варианта выкинуть «симку».
– Само собой! Мог бы и не напоминать.
– Ну все, давай. Удачи тебе…
* * *
Мы решили не дожидаться, когда к «Заре» стянут войска, и с ходу приступили к работе. Телефоны у публики изымать не стали: нам сейчас как раз было нужно, чтобы находящиеся в зале «тузы» и «тузики» оповестили всех подряд о ситуации и широко разрекламировали нашу акцию.
На организационные мероприятия у нас ушло где-то с полчаса. Объявили людям о порядке убытия, разбили по категориям, пересадили всех отдельно по группам и приступили к поэтапному выдворению.
Первыми, нарушая сложившуюся традицию, выперли не женщин и детей, а телохранителей. Нас было слишком мало, чтобы контролировать ситуацию, имея за спиной полсотни искусных воинов, каждый из которых мог доставить немало проблем, даже не будучи вооруженным. Так что пусть присоединяются к своим коллегам, ожидающим в машинах на VIP-парковке.
Выдворив «телков», подогнали к крыльцу «черного» входа автобус «Джихада», загородившись от обзора с улицы, проверили наличие бензина и посадили в него двоих бойцов – тех, что до сего момента праздно стояли на сцене. Затем поставили у дверей автобуса Ленку с ранцем, дабы публика не забывала о сути текущего момента, и начали неспешную погрузку пассажиров.
Вот кого мы пожелали прихватить с собой:
– Агрзу и его помощника. Поставил первым, потому что это самое ценное – по крайней мере для нас;
– пятьдесят пять отобранных по гостевому списку чиновников – высшего и среднего звена, из них восемнадцать человек из верхнего эшелона государственного управления;
– дорогого гостя нашей Страны: председателя политсовета «Самах», Гасана Абдуррахмана ибн Люмбаго, и двух его секретарей;
– троих высокопоставленных представителей медицины, весьма кстати оказавшихся в зале – на тот случай, если кому-то из присутствующих станет плохо. Это ничего, что долгие годы они занимались кабинетной работой: по профилю – врачи, ну так пусть попрактикуются немного, вспомнят славные молодые годы.
Больше нам никто не требовался. С Гасаном ибн так его везде были две жены и четверо малолетних сыновей, но мы их не взяли, а на общих основаниях усадили в категорию «женщины и дети».
Все это происходило на фоне стягивания блокирующих сил: под лязг тяжелой техники, завывание сирен, рев моторов и хриплые мегафонные команды, богато насыщенные отборной народной лексикой. Очевидно, необычная обстановка и стресс сыграли злую шутку с одним из представителей чиновной элиты (вы этого камрада регулярно наблюдаете в телевизоре, он весьма своенравный и нервный тип даже в нормальной обстановке). Этот представитель стал орать, что никуда не поедет, командовать собой не позволит, и вообще, сотрет нас всех в порошок. Выступление не произвело на нас особого впечатления, но, коль скоро это был опасный прецедент, его следовало погасить в зародыше, дабы не дать повода заподозрить нас в мягкотелости и неуверенности.
С крикливым камрадом обошлись бесцеремонно: Андрей привычно уже ударил его прикладом в голову и сказал, что если кто-то еще выступит, не будучи спрошенным, то будет без предупреждения расстрелян на месте.
Больше никто не выступал.
По истечении сорока минут с начала отсчета мы забрали из зала Леху с генеральным рюкзаком и объявили публике, что все свободны, но для получения вещей в гардеробе придется прогуляться по свежему воздуху. Нет, это вовсе не из вредности, просто двери на выходах из зала мы с самого начала замотали проводом, заимствованным за кулисами, и забаррикадировали сиденьями, так что эвакуироваться можно было только через «черный» вход.
К этому моменту, насколько я могу судить, основной этап блокирования «Зари» был завершен: техника не каталась, стало более-менее тихо и, что самое важное, к нам наконец-то притопал представитель властей.
Вернее сказать, притопал он не сразу, а сначала прибежал шустрый парниша с тоскливым взором (не убивайте меня, я не хотел – меня заставили!!!), спросил, кто старший и желаем ли мы вести переговоры.