– Отель «Марриотт», где вам заказан номер, находится на площади Свободы, – сказала Лала. – Раньше она носила имя Ленина. Именно здесь собирались толпы людей, требующих независимости. Поэтому площадь вскоре переименовали. По ее краям раньше были построены две гостиницы: «Новый Интурист» и «Апшерон». Но примерно десять лет назад их снесли. На их месте появились «Хилтон» – он находится справа, если смотреть на море, – и «Марриотт Апшерон», который стоит слева. Там мы и остановимся. В городе есть еще несколько известных отелей: «Фоор сизонс», «Парк Хаят», «Хаят Редженси», «Эксельсиор», «Рэдиссон», «Меридиан».

– Наша соседка сообщила, что остановится в «Кемпинском», – вспомнил Анвер.

– Правильно, – подтвердила Лала. – Есть еще «Кемпински-Патамдарт». На мой взгляд, он расположен не совсем удачно, но говорят, что скоро в городе появится еще один отель этой серии. Посмотрим. Строительство новых отелей у нас в Баку идет беспрерывно. Если вы захотите, мы можем выехать на берег моря. За городом есть и свои известные отели. А сейчас давайте сделаем небольшой крюк и проедем по проспекту Нефтяников, чтобы вы увидели нашу главную торговую улицу, на которой представлены практически все известные мировые бренды.

Анвер вспомнил, что раньше Торговой называли улицу имени Низами. В конце шестидесятых годов по ней фланировали модницы в кримпленовых платьях и пижоны в черных костюмах.

Лала сказала правду. На проспекте Нефтяников работали магазины практически всех известных домов моды. Анвер с удивлением отмечал изменения, происшедшие с этим проспектом. Место известного книжного магазина подписных изданий заняло большое заведение фирмы «Сальваторе Феррагамо».

Анвер увидел известное архитектурное сооружение, дом, стоявший у Девичьей башни. Во время своего визита в Баку здесь останавливался генерал де Голль. Рядом с ним теперь разместились магазин «Диор» и представительства нескольких других всемирно известных фирм. Это здание было надстроено на два этажа. Но более всего поразила Анвера площадь Азнефти. Ее украшали отель «Фоор сизонс» и интересное сооружение в национальном стиле, стоявшее напротив.

– Это тоже гостиница? – поинтересовался Анвер.

– Нет. Здесь находится фонд Гейдара Алиева, – объяснила Лала. – Рядом здание нашей нефтяной компании. При демократической республике здесь размещалось правительство.

– А сейчас разве у вас не демократическая республика? – Анвер усмехнулся.

– Конечно! – Лала заметно смутилась. – Но считается, что в нашей истории был период первой демократической республики. Она существовала с восемнадцатого по двадцатый год. Потом власть захватили большевики, а вторая демократическая республика у нас возникла после обретения независимости и распада Советского Союза. Хотя первые годы у нас оказались очень тяжелыми. Я была тогда совсем маленькой девочкой, но до сих пор слышу ужасы о том, что происходило в конце восьмидесятых и в начале девяностых годов. Это было время какого-то хаоса. Можете себе представить, за пять лет, с восемьдесят восьмого по девяносто третий год, у нас сменилось семь правителей. Это было просто невозможно вытерпеть.

– Да, – согласился Анвер. – Представляю, как вам было сложно.

Больше он ничего не сказал.

В самом аэропорту, откуда они выехали полчаса назад, двое мужчин уже просматривали списки приехавших.

– Среди пассажиров только четверо похожи на него, – сказал один из офицеров, просматривая списки. – Нам приказано брать на заметку всех мужчин высокого роста, прибывающих в нашу страну. Возраст примерно лет пятьдесят. Но нас предупредили, что он может изменить внешность.

– Один пассажир был очень низким, практически карликом, – напомнил другой офицер. – Еще один оказался очень полным.

– Полноту можно имитировать, – не согласился напарник. – Поэтому нужно его оставить в списке. А карлика вычеркни. Если он не волшебник, то не может уменьшаться в росте наполовину. Кто еще?

– Четыре семейные пары. Из них одна с двумя сыновьями-подростками, другая с маленьким ребенком.

– Пары убирай, – решил офицер. – У нас приказ обращать внимание только на одиноких мужчин высокого роста. Поэтому семьи вычеркивай и давай мне списки, чтобы я их переслал куда следует. Пусть проверяют всех приехавших.

– За четыре дня у нас уже сорок восемь подозреваемых. А если он вообще не приедет или переоденется женщиной?

– Не говори глупостей. Он не станет так рисковать. Ведь для того чтобы приехать к нам, этот Ковелли должен еще пройти границу в Европе. А там умеют отличать женщину от мужчины. Да он и сам не захочет так по-дурацки подставляться. Позвони полковнику Мирзоеву и доложи, что на этом рейсе у нас трое подозреваемых. По внешности и росту они походят на человека, о котором нас предупреждали. Передай, что за каждым установлено наблюдение.

– Скоро у нас в управлении не останется людей, – пожаловался другой офицер. – Пусть хотя бы объяснят, кто он такой и почему мы его ищем.

– Свяжись с полковником и узнай, – предложил старший по званию.

– Представляю, что тебе скажет Мирзоев. Наше дело сидеть, проверять всех приезжающих и найти среди них этого Анваро Ковелли, которого они так хотят зацепить. Наверное, он международный шпион или разведчик, если на его поиски задействовано столько народа.

Воспоминания

Он родился во внутреннем городе. Так люди называли центральную часть Баку, обнесенную средневековой стеной. Анвер с самого детства твердо знал, что хочет поступить на юридический факультет университета. Школу он окончил с тройками и сразу подал туда документы. Строгий профессор, сидевший в приемной комиссии, брезгливо рассматривал его аттестат и паспорт.

Потом он с явным презрением прочел анкету и поинтересовался:

– Кем работает твой отец?

– На заводе имени лейтенанта Шмидта начальником цеха, – гордо заявил Анвер.

Он гордился тем, что его отец занимал такую солидную должность. У него в подчинении находились больше двухсот человек. Но эта должность не произвела на профессора никакого впечатления.

В семьдесят шестом году, когда Анвер подавал документы, на юридический факультет поступали дети министров, прокуроров, работников ЦК и председателей колхозов. Мать Анвера нигде не работала и воспитывала троих сыновей.

Разумеется, заранее составлялись списки, в которых отмечались, кто именно должен поступить. Прием студентов на юридический факультет курировала специальная комиссия ЦК партии, якобы для соблюдения социальной справедливости. Она выражалась в том, что посторонние личности почти никогда не могли попасть на этот факультет. Все получилось так, как говорил профессор.

Анвер срезался уже на истории, самом первом экзамене. Специально подобранные преподаватели знали вопросы, на которые в принципе невозможно было ответить правильно. Если первое рабочее выступление в дореволюционной России было на Кренгольмской мануфактуре, то вопрос формулировался таким образом: «Первое рабочее выступление в Эстонии?..» Разумеется, на этот вопрос правильно почти никто не мог ответить, если заранее не знать, что Кренгольм находился в этой части царской России, в городе Нарва, который расположен на территории Эстонии.