– Как замечательно! – проворковала Катя, проводя гостью в квартиру. – Может, вы с дороги хотите выпить чаю? Или кофе? Вы любите кофе?
– Да мне ничего не надо, – скромно возразила та. – Если можно, я сразу приступлю к своим обязанностям.
– Да, конечно, это замечательно… ах, – спохватилась Катя, – я забыла спросить – а как вас зовут?
– Агния… Агния Артуровна, – ответила новая прислуга, внимательно оглядывая кухню. – Да, тут, я вижу, работы непочатый край… Давно у вас прислуга уволилась?
– Вчера только, – призналась Катя, ей было стыдно, что за такой короткий срок кухня пришла в жуткий вид.
Впрочем, она тут же вспомнила, что ее ждут более важные дела, и заторопилась.
Катя удачно миновала все пробки и добралась до офиса канала за рекордное время. Она быстрым, решительным шагом вошла в приемную, локтем прижимая кожаную папку с документами, что привез частный детектив из Заборска.
Секретарша Алла, с красными заплаканными глазами, складывала вещи в большую сумку. Увидев Катю, она громко всхлипнула и проговорила, покосившись на дверь кабинета:
– Уволил… Алексей Григорьевич меня уволил… я столько лет отдала каналу, а он меня выгнал на улицу… представляете, как трудно в моем возрасте найти новую работу…
– А что, – перебила ее Катя, – Рокотов там уже обосновался? Вы ведь говорили, что это – место преступления, и полиция не позволяла туда входить…
– Да нет, этот, как его, Каховский приходил и сказал, что больше им здесь ничего не нужно. Ну, и Алексей Григорьевич приказал все быстро прибрать и занял кабинет… а меня вот… на улицу… – Алла снова всхлипнула.
– Подождите рыдать, – остановила ее Катя. – И не спешите собирать вещи. Помогите мне немного, и, может быть, вам не придется искать новое место работы.
– Екатерина Алексеевна! – Алла засияла. – Я для вас все, что угодно! Все, что скажете!
– Все, что угодно, мне не нужно. Мне нужно только, чтобы вы пригласили в кабинет… в кабинет Рокотова Бубенцова Александра Александровича и Эсфирь Ильиничну Раевскую. И вот еще что… – она понизила голос и отдала секретарше еще одно распоряжение.
– Все сделаю! – Алла вытянулась в струнку. – Не сомневайтесь! Все как вы сказали!
– Только быстрее!
Алла потянулась к телефону, а Катя взглянула на часы и толкнула дверь кабинета.
Рокотов сидел за столом перед открытым ноутбуком и сосредоточенно читал какой-то документ. Услышав Катины шаги, он раздраженно пробормотал:
– Я же просил меня не беспокоить…
Тут он узнал Катю и сделал вид, что смутился:
– Извините, Екатерина Алексеевна, вас это, конечно, не касается. Вы, как один из основных акционеров, всегда имеете право…
Катя взглянула на него с деланым удивлением, потом усмехнулась:
– Ах, ну да, я и забыла – мы ведь снова на «вы»… конечно, конечно. Так вот, я, как один из основных акционеров, взяла на себя смелость пригласить сюда еще кое-кого.
– С какой целью? – Рокотов удивленно поднял брови.
– В свое время все узнаете, – Катя с уверенным видом села в кресло, положила папку на колени и закинула ногу на ногу.
Рокотов смотрел на нее с легкой укоризной, как человек, которого ради ерунды оторвали от важного дела. При этом он с настороженным интересом посматривал на ее папку.
Дверь кабинета осторожно приоткрылась, появился Бубенцов. Увидев Рокотова, он неуверенно проговорил:
– Вы меня приглашали?
– Нет, это не я! – раздраженно бросил Рокотов.
– Это я, – подала голос Катя.
Бубенцов увидел ее и смущенно улыбнулся.
– Ах, это вы, Екатерина Алексеевна! Здравствуйте…
– Здравствуйте, Александр Александрович, – Катя приветливо улыбнулась ему. – Присаживайтесь… сейчас, с минуты на минуту, еще кое-кто должен прийти.
– Вот как! – Прежде чем сесть, Бубенцов удивленно переглянулся с Рокотовым. Тот недоуменно пожал плечами – мол, я тут ни при чем, и знаю не больше вашего.
Бубенцов сел на краешек стула и незаметно взглянул на часы.
Тут дверь широко распахнулась, и в кабинет влетела Фира Раевская. Лицо ее было покрыто красными пятнами.
– Если вы думаете, Алексей Григорьевич, что мне нечем заняться… – выпалила она с порога.
– Я совершенно ни при чем, – недовольным голосом перебил ее Рокотов. – Это Екатерина Алексеевна. Все вопросы к ней!
– Екатерина… Алексеевна? – Фира удивленно взглянула на Катю, только сейчас заметив ее.
– Да, это я попросила секретаря вас позвать, – кивнула Катя. – Думаю, вы тоже должны присутствовать при нашем разговоре.
– Разговоре? – переспросил Рокотов. – Может быть, вы наконец скажете, для чего собрали нас здесь? Или вы еще кого-то ждете?
– Вот именно, я еще кое-кого жду!
Рокотов взглянул на Бубенцова и Фиру и снова пожал плечами – мол, сами видите, от нее ничего невозможно добиться!
Катя встала, подошла к столу Рокотова и нажала кнопку переговорного устройства.
– Алла, вы сделали то, о чем я вас просила?
– Да, конечно, Екатерина Алексеевна, я все сделала! Подождите еще минут десять…
– Хорошо, тогда пока принесите нам кофе! Все будут кофе? – Она оглядела присутствующих.
– Мне – зеленый чай, – выпалила Фира.
– Три кофе и один зеленый чай! – распорядилась Катя.
Рокотов нахмурился:
– Что это за переговоры с моей секретаршей у меня за спиной?
– С вашей секретаршей? – Катя усмехнулась. – Но вы же ее, кажется, уволили…
– Тем более, тогда что она здесь делает?
– Готовит нам кофе и чай, – невозмутимо ответила Катя.
Дверь кабинета открылась, и вошла Алла с подносом.
Рокотов взял у нее кофе и спросил строгим, сухим тоном:
– Алла, кого мы все ждем?
Алла испуганно взглянула на Катю, и та ответила за нее:
– Скоро узнаете!
Действительно, едва дверь кабинета закрылась за секретаршей, как она снова распахнулась, и на пороге возникла Ольга Васильева. Надо сказать, что выглядела она более стильно, чем на последнем собрании акционеров. Катя не могла не признать, что Ольга Васильева умеет перевоплощаться. В прошлый раз на собрании акционеров вульгарная девица из стриптиз-клуба выглядела серой неказистой мышкой. Теперь же она превратилась в преуспевающую молодую женщину. Дорогой, прекрасно сидящий костюм, стильная стрижка, макияж настолько искусный, что был совсем незаметным… Фигура у нее хорошая, что есть, то есть, осанка опять же… Ну, с детства спортом занималась… Хотя легкий налет вульгарности после танцев у шеста в ее внешности все же остался.