– Вот ужас! – искренне опечалилась Катя, глядя на царящее в подъезде убожество. Старые раскрошившиеся местами ступени, грязно-синие, давно не крашенные стены, окно с разбитыми стеклами. – Как тут люди живут?

– А чего ты удивляешься? Зато центр, и потолки три метра, – пожала плечами Амалия, прислушиваясь к царившей за дверью тишине. – Пожалуй, нужно повторить, – заключила она и нажала сразу на три разных звонка по очереди.

– Ты что делаешь? Это же чужие звонки! – испугалась Катя.

– Расслабься. Не чужие, а соседские. И мы не хулиганы, а серьезные люди, работающие, между прочим, – не дрогнула Амалия. – До пенсии тут стоять не можем. О! А вот и люди, – тут же обрадовалась адвокат Змеюкина, расслышав за дверью чьи-то шаркающие шаги.

– Бегу, бегу! – услышали наконец девушки недовольный одышливый голос. – Ну, кто там? Чего вам? – спросили погромче в самую замочную скважину. Глазка в двери не было.

– Шутикова Нина Пантелеймоновна дома? – громко, четко спросила Амалия, расправляя костистые плечи и готовясь к вторжению в квартиру.

– Ну, я это, – проговорил голос, и замки защелкали, а спустя минуту распахнулась дверь.

На пороге стояла низенькая, сгорбленная, упитанная старушка во фланелевом халате, замотанная в кофту, шарф, в заштопанных перчатках с обрезанными пальцами и с рулоном туалетной бумаги в руках.

– Вот только собиралась спокойно в туалете посидеть, пока соседей дома нет, так принесла нелегкая, – пробубнила старушка, рассматривая гостей сквозь толстые мутные стекла очков в дешевой пластмассовой оправе. – Из собеса? Или из благотворительности? – поинтересовалась бабуля.

– Из коллегии адвокатов, – ответила Амалия, вытягивая вперед руку с каким-то документом. Старушка на него даже не взглянула.

– Откуда? – искренне изумилась она, адвокаты ее, видимо, еще ни разу не посещали.

– Из коллегии адвокатов. Муромцева Тамара Константиновна у вас проживает? – решила ковать железо прямо в дверях Амалия.

– Тамара? Да откуда? – все так же растерянно ответила старушка.

– Разрешите, – протиснулась в квартиру Амалия. – Я думаю, нам будет удобнее побеседовать в вашей комнате, – заключила она, смело шагая по темному, заставленному всякой рухлядью коридору.

Нина Пантелеймоновна с грустью взглянула на рулон бумаги в руке и пошла следом за гостями.

– Когда вы в последний раз видели вашу родственницу? – устроившись на узеньком, тесном, промятом от времени, жестком диване, спросила Амалия.

Хозяйка расположилась за круглым накрытым старинной вышитой скатертью столом, стоящим посредине комнаты, и задумчиво смотрела в большое, давно не мытое окно, занавешенное простенькими тюлевыми занавесками.

– Как съехала от меня, так и не видела, – пожала она плечами. – А что стряслось-то?

– Пока ничего, – не желая отвлекаться от главного, ответила Амалия. – Куда съехала от вас Муромцева?

– Откуда ж мне знать? Комнату какую-то сняла и съехала, – демонстрируя патологическое равнодушие к чужой судьбе, ответила Нина Пантелеймоновна.

– Вы знаете, куда она устроилась на работу? – не теряла надежды Амалия.

– Откуда же мне знать? – снова пожала плечами хозяйка. Похоже, она была крепким орешком, и ничего Катя с Амалией от нее не добьются.

– А у меня есть сведения, что именно родственники помогли Тамаре Константиновне устроиться на работу, – не сдавалась Амалия, проявляя удивительную настырность. – У вас есть родственники?

– Да. Племянница троюродная и сын ее. А еще в Харькове племянница с мужем, и в Тосно была племянница, но умерла в позапрошлом году, – рассказывала Нина Пантелеймоновна, кивая себе в такт головой, видимо, чтобы не сбиться со счета.

– И кто из них помог Муромцевой найти работу? – сдвинула брови Амалия, начиная терять терпение.

– Да кто ж из них может? – фыркнула Нина Пантелеймоновна. – Разве что Раиса, так она уже сама на пенсии, да и не знакома она с Тамаркой.

– Тогда о каких родственниках шла речь?

– Откуда ж я знаю? Может, из мужниных кто? У ее мужа, покойничка, тут в Питере то ли сестра, то ли брат троюродный жил. Может, они?

– Как их зовут? Адреса? Телефоны? – напирала на старушку Амалия.

– Понятия не имею, зачем мне? – отмахнулась от Амалии старушенция. – У меня вон сериал начинается, а вы мне совсем голову заморочили. Не знаю я, где Тамарка, и родственников ее не знаю. Пожила у меня с месяц, полы за меня в коридоре помыла и съехала, а больше я о ней ничего не слыхала, – поднимаясь из-за стола, припечатала гражданка Шутикова Н.П., направляя гостей в сторону двери.

Глава 22

Когда за девушками захлопнулась входная дверь квартиры, Катя опять приуныла. Похоже, не найти им ни врачиху, ни лекарства. И вообще все это безнадежно. И побрела вслед за Амалией вниз по щербатой, грязной лестнице.

– Эй! – донесся до них вдруг сверху хриплый громкий окрик. – Вы Тамарку, что ли, ищете?

– Да, – тут же поворачивая назад, откликнулась Амалия.

– Подымайтесь, расскажу, что знаю, – прогудел, прокашлявшись, тот же голос, и девушки поспешили обратно на четвертый этаж, где их поджидал, стоя у распахнутой двери соседней с Ниной Пантелеймоновной квартиры, небритый тощий мужик в старых вытянутых спортивных штанах и выцветшей, рваненькой футболке.

– Здрасте! – переводя дух, радостно протянула руку Амалия. – Амалия.

– Виктор, – оценил жест мужик. – Проходите, пока Нинка не выскочила.

Девушки не стали уточнять, почему Нинка должна выскочить, откуда и куда, а просто нырнули в распахнутую дверь. Виктор дверь за ними закрыл и повел гостей на кухню.

Шесть столов, две плиты, голые, словно лысые окна с грязными, давно не крашенными рамами, и две современные стиральные машины, нелепые и неуместные в этом коммунальном раю, вот и все убранство кухни.

– Вы извините, – как-то неловко произнес Виктор, – в комнату не зову, не прибрано там.

Амалия кивнула.

– А как вы узнали, что мы Тамару ищем? – подозрительно спросила она.

– Через дверь слыхал, как раз покурить собирался. Значит, я правильно расслышал, вы Тамарку ищете, родственницу Нинкину? – уточнил Виктор, переходя к делу.

– Да. Вы ее знаете? – вонзилась в мужичка цепким взглядом Амалия.

– Да так. Курили иногда вместе на лестнице. У нас в квартире не особенно покуришь, бабы сразу вопить начинают. Вот и выхожу на лестницу. А Тамарка она тоже курящая была. Да Нинка не особо ее жаловала, что с курением, что без. Вот поболтает со мной, бывало, отведет душу, и обратно, на галеры.

– Почему на галеры? – не поняла Катя.

– Пока Тамарка здесь жила, она с утра до ночи на Нинку батрачила. Та, хитрюга, с соседями договорилась. Я, мол, старая, больная, ко мне сейчас родственница приехала, она будет квартиру каждый день за меня мыть, а я следующие полгода дежурить не буду, – крякнул мужик, поражаясь чужой предприимчивости. – И опять же. Стиральной машины у Нинки нет. Так Тамарка почти две недели ее белье вручную в ванне перестирывала.