Они рассмеялись и продолжили разговор под мерное колебание пламени свечи. Спустя час шторм понемногу стих, и их снова потянуло ко сну.
– Почему бы нам не попытаться опять заснуть? – предложил Гарион.
– Я задую свечу, – сказал Леллдорин. Он встал и направился к столу. – Ты готов? – спросил он Гариона.
Гарион почти мгновенно уснул и почти мгновенно почувствовал чье-то легкое прикосновение и еле слышимый шепот над ухом.
– Ты готов? – он повернул голову и увидел перед собой королеву Солмиссру, которая принимала облик то женщины, то змеи…
…Затем он очутился под мерцающим куполом пещеры богов и, не отдавая себе отчета, направился к чистокровному и родившемуся мертвым жеребенку, вытянув вперед руку.
– Ты готов? – торжественно спросил его Белгарат.
– Мне кажется, да.
– Хорошо. Собери свою волю и направь на него.
– Мне очень тяжело, дедушка.
– Ни о чем не думай. Только направь её. Он перевернется на другой бок, если ты сделаешь все правильно. Торопись. У нас еще много работы…
Гарион начал напрягать силу воли.
…В следующий раз он очутился на склоне холма с Адарой, своей двоюродной сестрой. В руке у него была засохшая ветка.
– Ты готов? – спросил его голос из глубины подсознания.
– Это имеет какое-то значение? – в свою очередь спросил Гарион. – Я хочу сказать, есть ли тут какая-нибудь разница?
– Все зависит от тебя и как ты с этим справишься.
– Это не очень хороший ответ.
– Это не очень хороший вопрос. Если ты готов, преврати ветку в цветок.
Гарион сделал, как ему было сказано, и внимательно осмотрел результат своей работы.
– Он не очень удачный, – как бы оправдываясь, сказал он.
– Так и должно было случиться, – вторил ему голос.
– Разреши, я попытаюсь еще раз.
– Что ты собираешься с ним делать?
– Я как раз хотел… – Гарион поднял руку, чтобы уничтожить неудавшийся цветок.
– Это запрещено, ты же знаешь, – напомнил ему все тот же голос.
– Разве не я сделал его?
– При чем здесь ты? Ничего нельзя переделывать. Он расцветет пышным цветом. А теперь пошли. Нам надо торопиться.
– Я пока не готов.
– Очень плохо. Мы больше не можем ждать…
…Гарион проснулся. В голове ощущалась странная легкость – видимо, от беспокойного сна. Леллдорин крепко спал. Гарион в темноте нащупал свою одежду, оделся и вышел. Необычайные сновидения продолжали преследовать его и в полутемных коридорах цитадели, воздвигнутой Железной хваткой. Ему даже стало казаться, что все ждут не дождутся от него каких-то подвигов.
Он вышел в продуваемый ветрами внутренний двор, в углах которого намело сугробы, а черные каменные плиты блестели ото льда. Забрезжила заря, и на фоне плывущих облаков уже были различимы зубчатые стены, окружающие двор.
За двором располагалась конюшня, где пахло теплым сеном и лошадьми. Дерник был уже на ногах. Как всегда, он стеснялся присутствия именитых дворян и предпочитал побольше времени проводить с животными.
– Тебе тоже не спится? – спросил кузнец Гариона, когда тот вошел в конюшню.
– От сна только муторно на душе, – ответил Гарион. – У меня такое чувство, будто моя голова набита соломой.
– Веселого Эрастайда, Гарион, – поздравил его Дерник.
– Да, да. – Из-за сновидений он совершенно забыл о наступлении праздника. – Веселого Эрастайда, Дерник.
Его жеребенок, спавший в дальнем стойле, проснулся и негромко заржал, почуяв запах Гариона.
– Веселого Эрастайда, маленький, – улыбаясь, приветствовал тыкающегося в него мордой жеребенка Гарион. – Как ты думаешь, шторм совсем прекратился? – спросил он Дерника, почесывая уши животного. – Или вернется?
– Подозреваю, что ушел в сторону, – ответил Дерник. – Хотя на этом острове погода меняется неожиданно.
Гарион кивнул головой в знак согласия, потрепал жеребенка по гриве и пошел к двери.
– Пожалуй, пойду проведаю тетю Пол. Вечером она говорила, что хочет починить мою одежду. Если она примется меня разыскивать, можно нарваться на неприятности, сам понимаешь.
– С годами ты, как я вижу, мудреешь, – усмехнулся Дерник. – Если я кому-нибудь понадоблюсь, то я тут.
Гарион коснулся плеча кузнеца и, выйдя из конюшни, стал искать тетю Пол.
Он нашел её в окружении женщин в апартаментах, которые вот уже много столетий отводились только для неё одной. Там также были Адара, королева Лейла, Ариана и мимбратская девушка, обступившие принцессу Се'Недру, на которой было кремовое платье.
– Ты пришел рано, – заявила тетя Пол, быстро орудуя иголкой.
– Плохо спалось, – ответил он, оглядывая принцессу с некоторым удивлением, словно не узнавая.
– Не смотри так на меня, Гарион.
– Что ты сделала с волосами?
Пышная копна волос Се'Недры была тщательно уложена и украшена диадемой из сплетающихся дубовых листьев. На затылке волосы перехватывали красивые ленты, и вся отливающая медью масса ниспадала через плечо.
– Нравится? – спросила она
– У тебя обычно другая прическа, – заметил Гарион.
– Обычно – да, – ответила она высокомерно, затем повернулась и, взглянув критически на себя в зеркало, недовольно протянула:
– Мне все-таки не нравятся эти ленты, леди Полгара. Толнедрийские женщины не вплетают их в волосы. А так я выгляжу, как самая настоящая олорнка.
– Не совсем, Се'Недра, – пробормотала Адара.
– Ты знаешь, кого я имею в виду, Адара, – этих полногрудых блондинок с лентами и цветом лица, как у крестьянок.
– Не рано ли вы начали готовиться? – спросил Гарион. – Дедушка сказал, что Око будет в тронном зале только в полдень
– До него не так уж далеко, – ответила тетя Пол, перекусывая нитку и делая шаг назад, чтобы еще раз взглянуть на результат своей работы. – Что ты думаешь, Лейла?