За окном по-прежнему стучали шары, раздавались крики радости или огорчения, иногда сопровождаемые беспричинным смехом. Для проформы Фрер проверил последние признания Мишелля. Его отец родился в Марсаке, «деревне близ Аркашона», а мать держала на главной улице бар с табачной лавочкой. Тщательно изучив карту области, он не нашел деревни с таким названием.
Фрер еще раз пробежал глазами по испещренной географическими названиями карте. Аркашонский бассейн, Птичий остров, мыс Ферра, Пилатова дюна… Ковбой солгал, но ключ к его тайне следовало искать где-то здесь.
Зазвонил телефон. Медсестра из приемной отделения скорой помощи.
— Извините, что отрываю, доктор. Я пыталась дозвониться вам на мобильный, но…
Фрер покосился на наручные часы: 12.15.
— Мое дежурство начинается в час дня.
— Да, но к вам тут пришли.
— Где «тут»?
— Сюда. В отделение скорой.
— И кто же?
— Полиция, — после короткого замешательства ответила медсестра.
* * *
Женщина — офицер судебной полиции — мерила шагами холл приемной. Невысокого роста, коротко стриженная, в кожаной куртке, джинсах и мотоциклетных сапогах. Как в песне про девочку, которой следовало родиться мальчиком. При этом ее лицо, несмотря на мокрые пряди, черными водорослями прилипшие к щекам, поражало красотой. «Завлекалочки», пришло ему на ум полузабытое словечко.
Фрер представился. Женщина приветливо отозвалась:
— Здравствуйте. Я капитан Анаис Шатле.
Матиасу стоило немалого труда скрыть удивление. Девушка излучала непреодолимую, прямо-таки магнетическую притягательность. В ней чувствовался характер редкостной силы. Такие не подлаживаются под мир, они добиваются, чтобы мир подлаживался под них. Фрер несколько секунд разглядывал ее.
Лицо старинной фарфоровой куклы. Широкое и круглое, с очень белой кожей, словно вырезанное из бумаги, с чертами, нанесенными на нее решительной рукой. Маленький красный рот — словно ягодка в вазочке с мороженым. На ум пришли еще два слова, явно не связанные между собой: «крик» и «молоко».
— Пойдемте ко мне в кабинет, — тоном опытного соблазнителя предложил он. — Это в соседнем здании. Там нам никто не помешает.
Девушка молча шагнула к дверям. Скрипнула кожа ее куртки. Фрер заметил торчащую из кармана квадратную рукоять пистолета. И понял, что ошибся. Он настроился на беседу с хорошенькой женщиной, тогда как ему предстоял разговор с капитаном полиции.
Они направились в отделение Анри Эя. Женщина-полицейский покосилась на игроков в петанк. От психиатра не укрылась ее нервозность, хотя она постаралась ничем не выдать своего волнения. Вряд ли ее напугал вид психически больных людей. Скорее, эта картина пробудила в ней какие-то неприятные воспоминания…
Они вошли в здание, пересекли холл приемного покоя и направились к кабинету. Фрер запер за ними дверь и предложил:
— Может быть, чашку кофе? Или чаю?
— Нет, спасибо.
— Я могу поставить чайник.
— Спасибо, не надо, я же вам сказала.
— Присаживайтесь.
— Лучше вы присаживайтесь. А я постою.
Он улыбнулся. Засунув руки в карманы, она старательно напускала на себя грозный вид, но оставалась тем, кем была, — девчонкой. Выглядело это трогательно. Он обошел вокруг стола и сел. Она не двигалась с места. Его снова поразила ее молодость: больше двадцати он бы ей не дал. Наверняка она была старше, но всей своей повадкой напоминала студентку, в крайнем случае свежеиспеченную выпускницу университета. Крик. Молоко. Эти два слова по-прежнему вертелись у него в голове.
— Чем я могу вам помочь?
— Позавчера, в ночь с двенадцатого на тринадцатое, к вам поступил мужчина с потерей памяти. Его нашли на вокзале Сен-Жан, на железнодорожных путях.
— Совершенно верно.
— Вы с ним разговаривали? К нему вернулась память?
— Не совсем.
Девушка сделала несколько шагов по кабинету.
— Вчера вы звонили лейтенанту Пеласу на мобильный. Сообщили, что намерены провести сеанс гипноза. Вы его провели?
— Да. Сегодня утром.
— Что-нибудь удалось узнать?
— Пациент вспомнил некоторые подробности своего прошлого, но я их проверил и выяснил, что они не соответствуют действительности. Мне… — Он умолк и решительным жестом положил ладони на стол. — Капитан, я вас не вполне понимаю. Почему вы задаете все эти вопросы? Лейтенант Пелас сказал, что начиная с сегодняшнего дня он продолжит расследование этого случая. Вы работаете вместе с ним? Или, может, у вас появилось что-то новое?
Она проигнорировала его вопрос:
— Как по-вашему, у него на самом деле амнезия? Он ее не симулирует?
— Стопроцентной гарантии я вам не дам. Никто не даст. Но у меня впечатление, что он говорит правду.
— А не может его амнезия быть вызвана травмой? Или каким-то заболеванием?
— Он наотрез отказался пройти рентгенологическое обследование и сканирование мозга. Но все говорит за то, что синдром потери памяти возник в результате перенесенного эмоционального шока.
— Какого рода шока?
— Понятия не имею.
— А та информация, что он вам сообщил, о чем она?
— Я же вам уже сказал, она не соответствует действительности.
— У нас есть свои способы проверки.
— Он утверждает, что его зовут Паскаль Мишелль. С двумя «л».
Она вытащила блокнот и фломастер. Блокнот в обложке из «чертовой кожи». Точная копия знаменитых блокнотов Хемингуэя и Ван Гога. Жених подарил? Она писала, от усердия слегка высунув кончик розового, как у кошки, языка. Обручального кольца на пальце не было.
— Что еще?
— Он говорит, что он каменщик. Родом из Оданжа. Сейчас якобы работает на стройке в Кап-Ферра. Я, конечно, проверил…
— Дальше, пожалуйста.
— Еще он рассказал, что его родители жили в какой-то захолустной деревне в бассейне Аркашона, но населенного пункта с таким названием не существует.
— С каким названием?
Фрер устало вздохнул:
— Марсак.
— А что он говорит о случившемся с ним?
— Ничего. Он ничего об этом не помнит.
— Почему он ночью оказался на вокзале?
— Та же картина. Он не в состоянии ничего вспомнить.
Она по-прежнему смотрела в свой блокнот, но он чувствовал, что сквозь опущенные ресницы она украдкой разглядывает его.
— Каковы шансы, что в ближайшее время он хоть что-нибудь вспомнит об этой ночи?
— Именно эти воспоминания вернутся к нему последними. Любой шок в первую очередь поражает кратковременную память. Я абсолютно убежден в том, что сейчас он и о более давнем прошлом имеет искаженное представление. Все, что он якобы вспоминает, — сплошная выдумка. Имя, место рождения, профессия. А вы не могли бы сказать, что конкретно вас интересует?