Отдельные штрихи стали складываться в общую картину. Убийца принес Сильви Симонис в жертву Сатане, потому что она была ревностной христианкой. Он оставил ее тело на освященной земле – в парке у монастыря Богоматери Благих дел. Мотивом, возможно, было что-то вроде профанации. Но какое отношение это имеет к убийству ребенка? Не был ли убийца матери также и убийцей дочери?
– Сильви Симонис, – продолжал я, – похоронена в Сартуи?
– Да.
– А Манон?
– Нет. Нет, в то время мать предпочла избежать шумихи и тому подобного…
– Где же ее могила?
– По ту сторону границы, в Ле-Локле. Вы больше ничего не хотите?
– Нет, спасибо, – ответил я. – С вашего разрешения пойду спать.
Мариотт очистил мандарин и толстыми красными пальцами, не спеша, разделил его на дольки. – Вы знаете дорогу.
– Хорошо устроился?
Фуко не скрывал веселого расположения духа. Я посмотрел на свои ноги, свесившиеся с короткой кровати, на фотографии альпинистов на стене, на балдахины в соседнем ряду, похожие на избирательные кабинки.
– Со всеми удобствами, – сказал я в трубку. – Какие новости?
– Сцапали цыгана. По делу ювелирши в Ле-Пере.
– Он признался?
– Едва не благодарил нас за арест. Беднягу преследует призрак жертвы.
– А по Ларфауи?
– Пока ничего. Тут мы на территории Наркотдела, и…
– Забудь об этом.
Я обрисовал ему ситуацию. Расследование, которое Люк вел в Юра; убийство Сильви Симонис; предположение о сатанинском преступлении.
– Что я могу для тебя сделать?
– Поищи аналогичные убийства в департаменте Юра и по всей Франции.
Я уточнил основные подробности ритуала и добавил:
– Мне удалось раздобыть протокол вскрытия. Завтра утром я вышлю его Свендсену. Тебе тоже стоит на него взглянуть – пополнишь свой криминалистический опыт.
– Я могу пропустить его через нашу поисковую систему?
Система анализа насильственных преступлений была новой компьютерной системой баз данных, содержащих сведения об убийствах на территории Франции. Своего рода аналог знаменитой американской системы VICAP, но наше устройство пока еще было несовершенным.
– Да, – сказал я. – Только отправь секретные сообщения во все отделения полиции и жандармерии Франции, кроме Франш-Конте. А по этому району позвони только в отделение судебной полиции в Безансоне. Не хочу, чтобы жандармы пронюхали о нашем вмешательстве.
– О'кей. Это все?
– Нет. Наведи справки обо всех, кто в здешних краях разводит насекомых.
– Каких краях?
Вытянувшись на короткой кровати, я достал путеводитель:
– Во всем Франш-Конте: Верхняя Сона, Юра, Ду, территория Бельфор. Да, и заодно позвони в Швейцарию. Мы ищем энтомолога. Возможно, специалиста по Африке. Включи сюда ученых-любителей и просто любителей…
Пауза. Фуко записывал.
– А потом?
– Составь список химических лабораторий по всему региону. Посмотри, может, найдутся еще и ботаники – специалисты по грибам, мхам и лишайникам. И профессионалы, и любители.
Я искал такого подозреваемого, который соответствовал бы всем этим характеристикам, и надеялся, что собранные сведения сойдутся на одном имени.
– Узнай также, – продолжал я, – все о монастыре, превращенном в приют.
Я по буквам произнес название: Богоматерь Благих дел – и назвал точный адрес.
– А по самому убийству, – снова заговорил Фуко, – нет более точных данных? Протоколов допросов, сведений, собранных у соседей?
– У жандармов все это есть, но скажу тебе честно, мне здесь не рады.
– А ты уверен, что Люк работал именно по этому делу?
Ни один человек пока не узнал его по фотографии. Я не нашел ни единого следа. И все же я ответил:
– Уверен. Работай. И ни слова в Конторе. Завтра созвонимся.
Теперь я набрал номер Свендсена и в нескольких словах изложил ему факты. Казалось, швед весьма скептически отнесся к тому, чтобы Вальре мог профессионально провести вскрытие.
– У меня есть протокол и кое-что для анализа. Я все тебе перешлю завтра утром.
– По почте?
– Поездом.
Я просмотрел расписание скоростных поездов, которое узнал по телефону.
– Я передам папку проводнику скоростного поезда, который отправляется из Безансона в семь пятьдесят три. В двенадцать десять он прибывает на Восточный вокзал. Ты должен быть на платформе и все забрать. Я хочу знать твое мнение. Как, по-твоему, убийца добился такого результата.
Чтобы подбодрить его, я добавил:
– И не стесняйся советоваться.
– Ты что, издеваешься?
– Сначала прочитай протокол. Тебе понадобится энтомолог, а также ботаник. Я посылаю тебе скарабея – хищное насекомое, живущее в Африке, и образчик светящегося лишайника, которым убийца набил грудную клетку жертвы.
– Крутое дело.
– Круче не бывает. Ублюдок обладает всеми этими познаниями. Ты начнешь с нуля. В точности представь себе, что он делал. Каждый этап его ритуала. Мне нужно «Рассуждение о методе» убийцы, усек?
– Хорошо, я…
– Завтра утром будь на вокзале.
Отключая телефон, я обратил внимание на завывания ветра, который задувал в створки окна. Свист был как от кипящего чайника. Я выбрал одну из кроватей в правом ряду и отодвинул полог, чтобы положить туда свою сумку с ее опасным содержимым.
Несмотря на усталость, я решил помолиться. Преклонил колени в изножье кровати возле натянутого занавеса и стал читать «Отче наш» – самую простую и самую светлую из молитв. «Отче наш» – это посох, с которым я прошел весь свой жизненный путь, от первых месс, когда так немели колени и нетерпеливое желание поскорее бежать играть заставляло бормотать молитву скороговоркой. Это великое погружение во времена учебы в Сен-Мишель-де-Сез, когда я осознал, сколь велика моя вера. Это усердная молитва будущего священника, воспламененного перезвоном римских колоколов. А затем страстный призыв там, в Африке, посреди трупной вони и скрежета мачете. И наконец, молитва полицейского, которую я на всякий случай произносил во всякой встречной церкви, чтобы очиститься от совершенных мною злодеяний.
Отче наш, Иже еси на Небесех!
Да святится имя Твое…
В коридоре раздался пронзительный звук.
Подскочив от неожиданности, я прислушался. Ничего. Я опустил глаза и только тут заметил, что держу в руках свой пистолет. Рефлекс опередил сознание. Я прислушался снова: ничего. Наверное, сработал сигнал пожарной тревоги.