Гея-Элефтера (Демократическая Конфедерация Галактики).
17 июля 2098 года по Галактическому исчислению.
Присутствующие рассаживались не торопясь, успевая задержаться у одного-другого кресла, обменяться новостями, посмеяться над свежим анекдотом. Соберись они в другом месте, все это могло бы показаться ежегодным слетом однокашников или пленарным заседанием клуба любителей чего-нибудь. В зале было шумновато. Однако же место встречи настраивало на вполне определенный, деловой лад. И к тому моменту, когда тяжелый багровый занавес бесшумно раздвинулся, открыв сцену с небольшим столом посередине, шуршание и шелест стихли.
Коренастый, немного сутулый человек в форменной куртке с четырьмя ромашками в петлицах, с положенным по уставу (параграф 28, статья «Б») мужественным и одновременно умным лицом, четко прошагал по сцене к столику. Еще не сев в кресло, он повернулся к залу лицом и негромко сказал:
— Здравствуйте, друзья!
Зал отреагировал: аплодисменты не стихали три минуты, точно по уставу.
— Друзья! Вы дети разных планет нашего Союза, у вас различен цвет кожи и говорите вы на разных языках, но вас объединило великое и святое понятие — ненависть к насилию. Вы пожертвовали всем, даже своей личной жизнью во имя того, чтобы Единый Галактический Союз развивался, креп и процветал, чтобы нигде во Вселенной не лились кровь и слезы. Долгие годы вы вынуждены были даже и от матерей своих скрывать свое благородное предназначение, но сегодня настало ваше время: зло поднимает голову!
За спиной оратора засветился экран.
Незнакомый рисунок созвездий. Затем, отдельно, небольшая звезда класса Солнца с планетной системой. Крупнее — ее вторая планета, серо-сиреневый шар, подернутый легкой голубоватой дымкой.
— Дархай, — раздался бесстрастный голос, — вторая планета системы Д-5, четырнадцатый сектор восьмого региона Магелланова облака.
В темноте зала кто-то произнес: «Однако!». Чуть дальше озадаченно присвистнули. Информатор привел общую характеристику, особо выделив постоянную плотную облачность над планетой.
— В остальном условия близки к земным. Четыре пятых планеты Дархай занимает океан.
На экране высветилась карта: сплошная синева, испещренная крохотными точками архипелагов, и вытянутый вдоль экватора материк, чем-то напоминающий сказочного дракона…
Джимми смотрел с интересом.
Пожилой, благородного вида дархаец в оранжевой мантии, сопровождаемый семнадцатью старцами, сверкающими ножницами срезал продолговатый плод с ветки невысокого, прихотливо изогнутого деревца.
— Традиционное политическое устройство — монархия. Император, он же Бессмертный Владыка, располагает всей полнотой власти, которая, впрочем, подконтрольна Совету Семнадцати. В настоящий момент дархайский престол занимает Харьядарван IX Лаудитья, сын человека, которого вы видели.
Экран полыхнул оранжевым. Сотня, пожалуй, даже полторы («Сто сорок восемь», — уточнил информатор) юношей в ярких накидках плечом к плечу выстроились во внутреннем дворике дворца. Камера выделила лицо одного из них. Спустя мгновение именно он, преклонив колени, принял из рук Бессмертного Владыки глянцевитый плод.
— Принц Лаудитья в момент официального провозглашения его наследником престола. Сто двенадцатый сын императора Харьядарвана VIII. Почетный доктор философии и права. Магистр теософии. На дархайском престоле седьмой год.
На экране возникло нечто столь яркое и помпезное, что, даже не вглядываясь, можно было узнать коронацию. Джимми, да и не только ему, бросилась в глаза странная деталь: среди общего блеска, в самом хвосте процессии пристойно рыдающие служители торжественно несли десятки («Сто сорок семь», — уточнил информатор) богато украшенных гробов…
Андрей стиснул подлокотники кресла.
Там, на экране, били ребенка. Сытый кругломордый надсмотрщик со скучающим видом отсчитывал удары.
— Основной предмет экспорта Дархая — плоды ла, обладают высокими тонизирующими и общеукрепляющими свойствами, сырье для производства психотропных препаратов. Так до недавнего времени наказывали взрослого дархайца, не выполнившего дневную норму уборки. Официальное наступление трудовой зрелости по законам Империи — пять лет от роду.
В тишине зала кто-то громко сглотнул.
— А сейчас вы видите имперскую каторгу. Впрочем, во владениях Семнадцати Семейств имелись собственные зоны изоляции, неподконтрольные центральным властям.
Сотни полуголых изможденных людей, утопая по колено в лиловой жиже, двигались строго в затылок по кругу, держа на плечах бесформенные базальтовые глыбы. Упавшие не поднимались; по ним проходили, все глубже и глубже втаптывая в жижу.
— Это расправа с пленными после разгрома одного из первых отрядов «борцов Свободы Дархая». Зверства центральных властей и наемников Семнадцати Семейств лишь укрепили волю народа к борьбе.
На полу тесной лесной хижины сидит почти совсем седой, хотя и не старый дархаец в пятнистом комбинезоне. Он говорит что-то, жесты его скупы и выверены, лицо спокойно, только в глазах — боль и ярость. И мальчишки, сжимающие самострелы, смотрят на него с обожанием.
— Юх Джугай, равнинный лунг; человек, который смог стать самым любимым и родным для каждого простого дархайца. Философ-самоучка. Основные труды: «Устав Борцов Свободы», «Раздумья о невозможном», «Война и джунгли», «Великий путь квэхва». Девять лет назад сумел объединить разрозненные отряды повстанцев в Армию Свободы.
Оборванные тощие мальчишки весело шлепают босыми ногами по улицам хмурого обугленного города. Один из них, совсем юный, несет впереди колонны высокое древко с изображением распростершей крылья птицы.
— Пять лет назад Борцы Свободы вошли в Пао-Тун, бывшую столицу Дархайской Империи. Перед народом Дархая впервые в истории открылась дорога к сияющим высотам Равенства, Братства и Прогресса…
За спиной Джеймса О'Хара кто-то поперхнулся и выругался сквозь зубы. Джимми с трудом проглотил подступивший к горлу комок.
Положив руки на плечи друг другу, худые, преждевременно состарившиеся люди кружатся в хороводе вокруг высокого широкостволого дерева, распластавшего крючковатые ветви. Лица в кадре мелькают. Люди кричат — радостно, это ясно, хотя кадр не озвучен. А на ветвях дерева, в строго определенном порядке — через одного, вверх ногами и вниз — висят остатки людей в оранжевых лохмотьях. Среди трупов есть совсем крохотные.
— Вы видите ликование крестьян. Так они карают извечных угнетателей. Однако, помимо стихийных расправ, на территории, занятой инсургентами, действуют и так называемые «семерки Свободы».
Перед серьезными нахмуренными мальчишками стоят на коленях связанный белобородый старик, молоденькая женщина и двое детей.
— Эти четверо не принадлежат к Оранжевым Дархая. Их вина лишь в том, что кормилец семьи демобилизован в армию императора.