– Я позвоню, – пообещала она. – Буду искать. И помогу вам.
На обратном пути Диана перебирала в голове самые фантастические предположения. На бульваре Пор-Руаяль она убедила себя во вьетнамском происхождении Люсъена. На улице Барбюса пришла к выводу, что Рольф фон Кейн знал его семью. Каким-то загадочным образом малыш был разлучен с родителями, после чего кто-то – совсем уж непостижимо – предупредил немецкого врача о том, что он во Франции. На улице Сен-Жак Диана вообразила, что родитель Люсьена, большая шишка, хоть и отказался от сына, но продолжает следить за его судьбой, вот и связался в срочном порядке с рефлексотерапевтом… За этими бредовыми рассуждениями Диана не заметила, как доехала до дома.
Войдя в квартиру, она успокоилась. Привычные звуки и запахи, населявшие ее маленькую трехкомнатную квартирку, ослабили напряжение. Диана переводила взгляд со светлых стен на паркет красного дерева и длинные белоснежные шторы (в дождливые дни ей иногда казалось, что они насквозь пропитались солнцем), долго вдыхала аромат воска и запах жавелевой воды, витавшие в воздухе после генеральной уборки. Наутро после «чудотворной» ночи Диана вычистила углы и закоулки, чтобы уничтожить все, что могло напомнить о тоске и одиночестве двух страшных последних недель. Запах чистоты внес умиротворение в душу и укрепил ее решимость.
Диана взглянула на часы и высчитала разницу во времени с Таиландом. В Париже полдень, значит, в Ранонге пять вечера. Она взяла папку «Усыновление», пошла в спальню, села на пол и прислонилась спиной к кровати. Чтобы справиться с волнением, Диана применила классический прием расслабления техники Вин-Чун, сфокусировав дыхание под пупком в районе диафрагмы. Она поняла, что готова, когда воздух, напитав ее кровь, вернулся в исходную точку, а в душе великой пустотой поселилось спокойствие.
Диана сняла трубку и набрала номер приюта, патронируемого Фондом Борья-Мунди. После нескольких прерывающихся гудков ей ответил гнусавый голос. Она сказала, что хочет поговорить с Терезой Максвелл. Две минуты ожидания показались Диане вечностью, и слова «Я слушаю» ударили по барабанным перепонкам, как дверь по пальцам.
– Госпожа Максвелл? – Диана произнесла это чуть громче, чем сама того хотела.
– Да. Кто со мной говорит?
Связь была очень плохой, и Диана едва слышала голос директрисы.
– Это Диана Тиберж. Мы встречались около месяца назад. Я приезжала в ваш центр 4 сентября. Я та женщина…
– С золотой серьгой?
– Совершенно верно.
– Почему вы звоните? Что-то стряслось?
Диана вспомнила добродушное выражение лица Терезы, ее испытующий взгляд и не задумываясь солгала:
– Нет, вовсе нет.
– Как чувствует себя мальчик?
– Прекрасно.
– Вы звоните, чтобы сообщить мне об этом?
– Да… Честно говоря, не совсем. Я хочу кое о чем вас расспросить.
Тереза ничего не ответила, и Диана продолжила:
– Во время нашей встречи вы сказали, что ничего не знаете о происхождении ребенка.
– Именно так.
– Вы не знаете его семью?
– Нет.
– Вы никогда не видели его мать?
– Нет.
– Вы не догадываетесь об этнической принадлежности Люсьена и понятия не имеете, почему его бросили?
После каждого вопроса Дианы Тереза Максвелл выдерживала короткую враждебную паузу.
– К чему вы ведете? – наконец спросила она.
– Ну… я ведь его приемная мать. И имею право узнать некоторые вещи, чтобы лучше понять моего сына.
– Все верно, но тут есть один нюанс: вы явно чего-то недоговариваете.
Диана представила себе маленькое тельце Люсьена: бинты, аппарат искусственного дыхания, трубки капельниц. У нее перехватило дыхание, но она справилась с эмоциями:
– Я ничего от вас не скрываю! Просто хочу побольше узнать о моем малыше…
Тереза Максвелл вздохнула, но ее тон смягчился:
– Я рассказала вам все, что знала, во время нашей первой встречи. По улицам Ранонга бродит множество беспризорных и бесприютных детей. Когда один из них серьезно заболевает, мы его забираем, вот и все. Так было с Лю-Сянем.
– Чем он болел?
– Мальчик страдал от обезвоживания и недоедания.
– Сколько времени он пробыл в приюте к тому моменту, как я за ним приехала?
– Около двух месяцев.
– И вы больше ничего о нем не узнали?
– Мы не ведем расследований.
– Его никто не навещал?
Помехи на линии усилились. Диане показалось, что ее хотят сознательно разлучить с собеседницей, чтобы та не выдала никакой информации. Но тут Тереза проскрипела:
– Берегитесь, Диана.
Молодой женщине показалось, что голос прозвучал прямо у нее в голове. Она содрогнулась и пролепетала:
– Че… Чего я должна опасаться?
– Себя самой, – шепнула директриса. – Многие знания – многие печали. Боритесь с искушением, не копайтесь в прошлом Лю-Сяня. Теперь мальчик – ваш сын. Вы – его единственный предок. Ограничьтесь этим знанием.
– Но… почему?
– Поиски никуда не приведут. Для приемных родителей это настоящее бедствие. В какой-то момент каждого из вас обуревает желание выяснить, найти, докопаться до правды. Вы как будто хотите наверстать то волшебное, таинственное время, которое вам не принадлежало. Но у детей есть прошлое, и тут вы не властны что-либо изменить. Это теневая сторона их жизни.
У Дианы так пересохло горло, что она не могла вымолвить ни слова. Тереза продолжила:
– Вы знаете, что такое палимпсест?
– Ну… думаю, да…
Уловив колебание в голосе Дианы, Тереза решила освежить ее память:
– Это античные пергаментные свитки, с которых в средние века счищали первоначальный текст и делали поверху новые записи. Но древнее послание не исчезало бесследно – оно сохранялось в текстуре бумаги. С приемным ребенком происходит примерно то же самое. Вы будете растить его, воспитывать, научите множеству разных вещей, приобщите его к своей культуре, привяжете к себе… Но в глубине его существа навечно пребудет другой «манускрипт». Ребенок не оторвется от своих корней. Генетическое наследие предков, родины, среды обитания никуда не исчезнет… Вы должны научиться жить с этой тайной. Уважайте ее. Только так вы научитесь по-настоящему любить сына.
Жесткий тон Терезы смягчился. Диана мысленно вернулась в приют. Вспомнила тамошние запахи, залитые солнцем палаты, витавшие в воздухе печаль и надежду. Директриса была права. По сути. Но она понятия не имела о подлинном контексте их истории. Диана во что бы то ни стало должна была получить точные ответы на свои вопросы.