— Это не я их туда положила, — тут же сказала Сибилла.

— Успокойтесь, Сибилла, — произнес человек по имени Пер-Олоф. — Мы знаем, что не вы.

Сибилла боялась поверить. В это невозможно поверить. Особенно сейчас, когда она почти смирилась со своей судьбой.

— Он признался, — продолжил Пер-Олоф. — Не выдержал, когда увидел, что мы обнаружили банки. Он собирался похоронить их рядом с могилой.

В комнате стало тихо. Сибилла изо всех сил старалась осознать новую ситуацию, но была слишком измотана, чтобы радоваться.

— Вам было бы лучше объявиться немного раньше. Тогда бы вы избежали всего этого.

Это снова заговорила мама Патрика. Сибилла понимала, на что та намекает. И даже улавливала отголоски той выволочки, которую пережил Патрик.

— Вы бы мне не поверили, — тихо произнесла она. — Ведь правда?

Оба полицейских промолчали.

— А Патрик поверил… Он был единственным, кто поверил. Единственным — за всю мою жизнь…

На какое-то время воцарилась тишина.

— Ну, в общем, — произнес Пер-Олоф наконец, — вы свободны, можете идти. Что вы собираетесь теперь делать?

Сибилла пожала плечами:

— Я знаю, — ответил Бергстрём, сделав шаг от стены. — Мы должны поехать в Ветланду, чтобы поговорить с вашей матерью.

Сибилла покачала головой:

— Нет, я туда не поеду.

— Сибилла, я думаю, что вы просто не отдаете себе отчета в том, о чем идет речь.

— Мне нужно триста тысяч. И всё.

Бергстрём любезно улыбнулся:

— Но там счет идет на миллионы.

Она посмотрела ему в глаза, и он понял, что она действительно говорит правду.

— Вы не можете позволить ей сделать это, — продолжил он. — Это большое состояние.

Сибилла задумалась. Зачем оно ей?

— Ладно, семьсот. А остальное пусть засунет себе в задницу. Так и передайте.

~~~

Замок зажужжал, едва она убрала руку. Он, наверное, всегда сидит у домофона.

Как и в прошлый раз, он стоял в проеме открытой двери и ждал, пока она поднимется по лестнице. Они оба молчали — пока она не оказалась в коридоре и не закрыла за собой дверь.

— От маньяка до народной героини всего за неделю. Вот так приходит земная слава.

Она прошла в комнату и приблизилась к компьютерам. В этот раз он ее не остановил.

— Ты нашел его?

Он кивнул.

— И теперь это стоит пять тысяч?

Вынув из кармана куртки деньги, она положила их на клавиатуру. Он вытащил из кармана белый конверт и протянул ей.

— Решила найти своего?

Она посмотрела на него. Взяла конверт и вышла в коридор.

— Ну, иногда просто становится любопытно… — оправдывался он.

Не говоря больше ни слова, она вышла на лестничную площадку и закрыла за собой дверь. И только здесь заметила, что вся дрожит. Спустившись на этаж ниже, почувствовала, что должна сесть.

Не отрываясь смотрела на конверт, и сердце громко стучало в груди.

Белый конверт. Ответ на пятнадцатилетнее неведение.

Как его зовут? Где он живет? Кем он стал?

Теперь она сможет наконец узнать об этом.

Автобус уходит через два часа.

Она уже все оплатила, и купчую оформили как положено. Гунвор Стрёмберг должна встретить ее на остановке и передать ключи.

Мир и покой.

Спокойствие на душе.

И этот белый конверт с именем, которого всегда недоставало.

И всегда будет недоставать.

Что это изменит? Слишком поздно, и четырнадцать лет назад было слишком поздно.

Ради кого все это? Ради него?

Или ради нее?

Она встала, в растерянности от неожиданного озарения.

По какому праву она ворвется в его жизнь четырнадцать лет спустя? Что хорошего это ему принесет? Она, конечно, получит ответы на свои вопросы, но почему он обязан их ей дать?

У него не было никакого горя. Для чего она должна делиться с ним своим?

Единственное, что она должна для него сделать, — это и дальше нести свою утрату одна.

Прямо перед ней мусоропровод. Дырка в стене, куда люди выбрасывают мусор. Место, где избавляются от ненужного.

Она открыла крышку под громкий стук сердца. Его заставляла стучать не тревога, а освобождающее осознание того, что она поступает правильно.

Если автобус придет по расписанию, она прибудет на место до того, как сосед протрубит отбой.