Касдан продолжал читать через силу, борясь с тошнотой. Его спас звонок мобильного. Он взглянул на часы в компьютере. Час сорок пять. Опять подумал о Волокине, но узнал голос Пюиферра из службы криминалистического учета.
— Не разбудил?
— Нет. Появилось что-то новое?
— Хочется надеяться. Я как раз составляю протокол о месте убийства Насера… Ну, ты понял, о ком я…
— Понял.
— У меня снова следы обуви. Невооруженным глазом их не увидеть. Но я обработал комнату люминолом.
Старый добрый люминол. Вещество, которое проявляет малейшую частицу железа, а значит, и малейший след крови. Через десять лет после убийства пятнышко гемоглобина, отмытое хлоркой, засветится при контакте с этим веществом.
— Следы кроссовок, — продолжал Пюиферра.
— Тридцать шестого размера?
— В точку. Бред какой-то.
Новое подтверждение теории Волокина. Касдан вздохнул. Кому понадобилось, чтобы его последнее расследование раздвинуло границы ужасного? Русский говорил ему: «Пусть мне тридцать, но из нас двоих новичок — вы». И был прав.
— Но что еще хуже, — продолжал эксперт, — их несколько.
— Несколько следов?
— Несколько детей.
— Что?
— Определенно. Разве что убийца сам себе наступал на ноги.
Внутри у него все оборвалось. В голове что-то вспыхнуло. Такое чувство, будто он на борту падающего самолета. Касдану вспомнилась еще одна деталь. При первой встрече Волокин упоминал о детском заговоре. Он говорил об одном ребенке, но само слово оказалось точным. Словно русский уже тогда предвидел правду.
— Следы перекрещиваются. И все маленького размера. Кури я травку, наверно, решил бы, что его замочила шайка обкуренных ребятишек. Некоторые отпечатки более четкие, чем первый. Я отправил их в Форт Рони-су-Буа, в Институт криминалистических исследований национальной жандармерии. У них есть каталоги всего на свете. Оружия, отпечатков зубов, отпечатков ушей. А также указатель слепков обуви.
— Ты уже не уверен, что это «конверсы»?
— Нет. На самом деле рисунок совпадает не полностью.
— К черту. Выходит, я два дня разрабатывал ложный след?
— Ничего ты не разрабатывал, Дудук. То, что я тебе позвонил, просто любезность с моей стороны.
Касдан подавил гнев.
— Это все?
— Нет. Здесь тоже были частицы дерева.
Щепочки, найденные на балконе собора. Деталь, которая совершенно выпала у него из памяти.
— Дерево то же, что и в прошлый раз?
— Пока рано судить. У меня и по первым пробам еще нет результатов. Эти тоже отправили в лабораторию в Лионе. Скоро узнаем.
— О'кей. Перезвони мне поскорее. И… спасибо.
— Не за что, старина.
Армянин почувствовал — или ему только показалось — действие снотворного. Мозг реагировал с опозданием. Он все больше расслаблялся. Мысли отпускали его. Сознание расплывалось, как лужица теплого чая. Он включил принтер, чтобы распечатать последние сохраненные страницы о детях-солдатах. Встал, чтобы забрать распечатки, и замер.
Ему послышался другой звук.
Звук легкий, отдаленный, с правильными интервалами.
Он подумал, что это какой-то механизм: холодильник или другая бытовая техника, и внимательно вслушался, мгновенно собравшись. Тук-тук-тук… Звук шел не из квартиры, а из коридора. Снаружи. Может, из уборных на лестничной клетке?
Это не был плеск воды.
И не скрип оконных стекол.
Скорее легкое постукивание, слабое, но настойчивое. Словно стук палки слепого. Два часа ночи.
Но что слепой забыл в такое время у него в коридоре?
Он встал, продолжая прислушиваться к звукам за стеной. Подошел к выключателю. Вынув из кобуры «Зиг Зауэр», выключил свет в гостиной. Подкрался к входной двери. Приложив к ней ухо, Касдан прислушался. Стук не прекращался. Тук-тук-тук-тук…
Звук приближался. Во всяком случае, перемещался по коридору. Касдан попытался представить себе источник шума. Да, трость слепца. Или это трубка из бузины, очень гибкая, которую используют как зонд…
Этот простой звук стал для него сигналом тревоги. Он чувствовал, как по лбу стекает пот. Сердце забилось как бешеное. Он снял с предохранителя девятимиллиметровый «Пара», потом передернул затвор. С еще большими предосторожностями повернул верхний замок. Открыл дверь.
Вокруг него расползалась тишина, становясь все более гнетущей.
В коридоре непроглядная тьма. Гость, если только он там был, продвигался в темноте. Касдан наклонился и прислушался. Звук не смолкал. Не приближался, не удалялся.
Тук-ту к-тук-тук…
Касдан попытался взять себя в руки. Возможно, кто-то из соседей возвращается домой. Ключик покачивается у него на пальце, или сумка задевает стену…
Неслышными шагами выскользнул наружу. Словно черные воды, сумрак его квартиры смешался с сумраком коридора. Поддавшись порыву, Касдан воспользовался старым добрым полицейским окриком.
Встав посреди коридора, он направил дуло вверх:
— Не двигаться. Полиция!
Звук умолк.
Левой рукой Касдан ощупал стену в поисках выключателя. Ничего не нашел и вспомнил, что нужно пройти еще несколько шагов, чтобы до него добраться.
Он шел, держа «Зиг Зауэр» перед собой словно факел, колеблясь, ничего не видя вокруг. Однако он ощущал чье-то присутствие, напротив, в конце коридора.
Шаг. Еще один. Выключателя все нет.
Непрерывный поток адреналина в крови.
Касдан был готов взорваться.
Секундой позже он не выдержал и заорал:
— Кто там, черт тебя дери?
Молчание, потом вдруг из глубины коридора послышался шепоток:
— Кто там, черт тебя дери?
Касдан окаменел, словно в зад ему засунули сосульку. Левая рука наконец нащупала выключатель.
Свет.
В коридоре пусто.
Но страх все еще не отпускал его. Голос, который только что ему ответил, принадлежал ребенку.
Телефонный звонок вырвал его из сна. Сердце замерло. Кровь прихлынула к лицу. Разум балансировал на грани реальности… Новый звонок.
Нет, это не телефон… Звонят во входную дверь. Касдана вдруг осенило. Это само по себе странно. Ведь внизу установлен домофон. Поэтому напрямую, стоя на пороге квартиры, никто никогда не звонил. Разве только сосед.
Он приподнялся, оценивая свое состояние. Насквозь мокрый. На теле не осталось ни единого сухого места. Сны вышли из него потом. Как и страх. Смятые простыни пропитаны следами его ужаса. Тело окоченело, словно обернутое этой тонкой, уже застывшей пленкой.