Я, конечно, могу лишь высказать авторитетную догадку относительно того, что случилось дальше.
— Хокер, — тихим голосом сказала старушка. — Бун. Вы ни на день не постарели.
Рыжий ухмыльнулся.
— А у вас, подружка, вид просто отвратительный.
— Мисс Морнинг… — тяжело сказал Бун. — Вы никогда не чувствовали себя обойденной? У всех остальных было придуманное имя, а вам приходилось жить с тем, с каким родились.
— Я сама так решила, — спокойно сказала мисс Морнинг. — Мне предложили Хэвишам, [64] но я предпочла остаться со своим собственным.
— Конечно, предпочли. — Бун подмигнул. — Конечно, предпочли свое, милочка.
Хокер сделал вид, будто поглаживает длинную несуществующую бороду.
— Чесоточная борода! — прокричал он. — Чесоточная борода!
Бун делал то же самое, выкрикивал ту же эзотерическую фразу.
— Чесоточная борода! Чесоточная борода!
Мисс Морнинг устала от их выходок.
— Прекратите! — Она направила пистолет на голову Хокера. — Ты знаешь, кто его сделал. Ты знаешь, на что он способен.
Она слегка надавила на спусковой крючок, и устройство издало дребезжащий звук.
Бун внезапно обрел жалкий боязливый вид и более, чем всегда, стал похож на ребенка.
— Пожалуйста, мисс Морнинг, не нажимайте на курок.
— Ой, пожалуйста, не делайте этого, мисс.
— Нам будет больно.
— Очень просим!
Ни секунды не раздумывая, не дрогнув и не впав в сомнения, старушка с силой ткнула пистолетом в лоб Хокера и нажала на спусковой крючок. Староста с воплем упал на пол, театрально визжа. Почти целую минуту мисс Морнинг и в самом деле была обманута. Какое-то время она и в самом деле верила, что одержала победу.
Хокер сел, улыбаясь во весь рот, и изобразил, что его слегка покачивает. Они с Буном покатились со смеху.
— Это должно было остановить вас, — пробормотала мисс Морнинг. — Он обещал. Он обещал, что это покончит с вами.
Она все еще говорила, когда Хокер и Бун надвинулись на нее, их тела, видимо, дрожали от их собственной неисправимой порочности.
— Нас ничто не может остановить, душечка, — сказал Хокер, поднимая старушку за шею в воздух. — Тебе бы уже пора это понять.
Бун открыл свой перочинный ножик в предвкушении coup de grace. [65]
— Ах ты, глупая сосиска.
В 09.15 мы нашли их — они сидели на корточках перед ней, как голодные собаки перед задранным кроликом. Я никогда не забуду этого зрелища — тех унижений, которым они подвергли эту женщину, перед тем как убить. Есть такие вещи, забыть которые невозможно, они отпечатываются на вашей сетчатке и остаются там, отказываясь исчезать, как фантомное изображение на старом мониторе компьютера.
При виде меня Старосты просияли.
— Генри!
— Ягнячья котлетка.
— Что вы сделали? — закричал я.
Бун рассмеялся, с его рук на квадратики ковра обильно капала кровь.
— Всего лишь забавляемся немножко, ягодка наша.
— Просто веселимся.
— Где Эстелла?
Барбара подошла к Старостам, такая же невозмутимо непримиримая, как всегда, и внешне никак не прореагировавшая на смерть мисс Морнинг. Она перешагнула через тело, словно это был мешок с песком.
Хокера и Буна она, казалось, ничуть не напугала, хотя я и заметил кое-что неожиданное в их реакции — выражение на их лицах, которого я не видел раньше и, наверное, не надеялся увидеть. Это было любопытство.
— Слушайте, — сказал Хокер. Бун тем временем издал довольный свист. — Вы еще откуда взялись?
Барбара поедала их глазами.
— Где Эстелла?
— Понятия не имею, — сказал Бун. — Старик дал нам только адрес. Но все равно иди к нам, красотка. Мы должны поболтать по-приятельски.
Барбара осторожно подошла к ним. Он шепнул ей что-то на ухо, какую-то ядовитую ложь или злобную полуправду, какое-то опасное сочетание слов.
Я встал на колени перед искалеченным телом мисс Морнинг. Взгляд ее мертвых глаз был устремлен в потолок, а в зрачках, казалось, навсегда застыл ужас. Единственное, что мне пришло в голову, это закрыть ей глаза и пробормотать вполголоса что-то вроде извинения и благословения.
— Генри?
Барбара громко звала меня, а Старосты исчезли.
— Чего они хотели? — Я с трудом поднялся на ноги. — Что они шепнули вам?
— Не сейчас, Генри. — Как это ни удивительно, но она улыбнулась. — Какая же я была дура. Я знаю, где Эстелла.
Барбара выбежала из комнаты, и мне не оставалось ничего другого, как последовать за нею и оставить несчастную мисс Морнинг там, где она лежала.
Только тут я понял, куда мы направляемся и кто будет ждать нас.
Некоторые вещи стали проясняться. Мы бежали в подвал. В экспедиторскую.
Я начал понимать всю сложность замысла своего деда. Как тщательно организовал он мою жизнь! С каким усердием вводил он в игру фишки моего бытия. Теперь я понимаю, почему, когда мы подолгу болтали у него в гостиной, изучая газетные объявления, он так упорно предлагал мне квартиру в Тутинг-Беке, почему с такой настойчивостью убеждал поступить на работу в Архивное подразделение гражданской службы.
Наконец я понял, кто ждет нас в подвале и почему старый хрыч отправил меня сюда приглядывать за ней. До меня даже начал доходить смысл перенесенных в детстве операций, за которые он заплатил.
Но видел я также и то, что в отсутствие деда его планы осуществлялись совсем не так гладко, как он хотел. Возникли непредвиденные трудности, человеческие ошибки, проблемы, предугадать которые он не мог.
Проблемы вроде Питера Хики-Брауна.
Теперь здание было абсолютно пустым — напуганные служащие архива высыпали на улицу. За одним исключением. Один преданный делу работник оставался на месте. Толстая, потливая женщина. Когда мы добрались до экспедиции, она была на том же месте, что и всегда, — сортировала папки со своим обычным неторопливым автоматизмом. Увидев нас, она приветственно хмыкнула.
Я подошел и заглянул в потное невыразительное лицо, ее черты распухли и раздулись после многих лет переедания… и тут я наконец понял истину.
— Эстелла? — сказал я.
Женщину мучила боль. Что-то жило внутри ее — проталкивалось, пропихивалось, цеплялось, чтобы выбраться наружу. Что-то находилось в ее теле, как джинн в бутылке. Как паук в банке.