Лэнгдон слушал его молча, не понимая, к чему он клонит.
– Когда формируются воспоминания о новых событиях, – продолжал шеф, – они примерно двое суток хранятся у нас в кратковременной памяти, а потом переходят в долговременную. Используя новые сочетания бензодиазепинов, можно с легкостью подвергнуть кратковременную память чистке… по существу, стереть ее содержимое до того, как эти воспоминания о недавних событиях будут переданы в долговременную память. Например, если жертве насилия дать бензодиазепин в течение нескольких часов после случившегося, она может избавиться от этих воспоминаний навсегда и травма не станет частью ее личности. Единственный минус – то, что несколько дней жизни будут целиком вычеркнуты из памяти.
Лэнгдон пялился на коротышку, не веря своим ушам.
– Вы намеренно вызвали у меня амнезию?!
Шеф виновато вздохнул:
– Увы, да. Химическим путем. Без малейшего риска. Но что было, то было: мы очистили вашу кратковременную память. – Он помолчал. – Пока вы были без сознания, вы что-то бормотали про чуму, но мы предположили, что на вас подействовали образы, которые высветил проектор. Мы и представить себе не могли, что Зобрист сотворил новую чуму. – Он снова помолчал. – И еще вы бормотали: «Зарево… зарево» – или что-то вроде этого.
Вазари. Вероятно, это было все, что проектор ему подсказал к тому моменту. Cerca trova.
– Но… я думал, что амнезия вызвана раной в голове. Кто-то в меня выстрелил.
Шеф покачал головой:
– Никто, профессор, в вас не стрелял. У вас нет раны в голове.
– Что?! – Пальцы Лэнгдона сами собой потянулись к опухшему и зашитому месту на затылке. – Что это тогда такое, спрашивается?!
Он задрал себе волосы и открыл обритое место.
– Составная часть иллюзии. Мы сделали на коже вашей головы маленький надрез и сразу же зашили. Надо было уверить вас, что на вас покушались.
Так это не пулевая рана?!
– Мы хотели, – сказал шеф, – чтобы вы, когда очнетесь, думали, что вас пытались убить… что вы в опасности.
– Меня действительно пытались убить! – закричал Лэнгдон так, что все в салоне «C-130» к нему обернулись. – Доктора Маркони, врача в больнице, хладнокровно расстреляли у меня на глазах!
– Так вам показалось, – ровным тоном промолвил шеф, – но так не было. Вайента работала на меня. Квалификация для подобных дел у нее была отменная.
– Для каких дел? Для убийств? – не унимался Лэнгдон.
– Нет, – спокойно возразил шеф. – Для имитации убийств.
Лэнгдон смотрел и смотрел на собеседника, невольно вспоминая, как врач с седеющей бородой и мохнатыми бровями повалился на пол, как из груди у него потекла кровь.
– Пистолет Вайенты стрелял холостыми, – сказал шеф. – Он привел в действие радиоуправляемый детонатор, и на груди у доктора Маркони разорвался пакет с красной жидкостью. Так что он жив и здоров.
Ошеломленный услышанным, Лэнгдон опустил веки.
– А… больничная палата?
– Изобразили на скорую руку, – объяснил шеф. – Профессор, я понимаю, воспринять все это сразу очень трудно. Нам пришлось орудовать быстро, но ваше сознание было затуманено, поэтому идеального жизнеподобия и не требовалось. Вы очнулись и увидели спектакль, который мы перед вами разыграли: сцену нападения в исполнении наших актеров в больничных декорациях.
У Лэнгдона кружилась голова.
– Именно этим сильна моя компания, – сказал шеф. – Мы очень искусно творим иллюзии.
– А Сиена? – спросил Лэнгдон, протирая глаза.
– Я должен был действовать исходя из субъективной оценки положения, и я решил объединить с ней усилия. Главной моей задачей было защитить творение клиента от доктора Сински, и это желание было у нас с Сиеной общим. Чтобы завоевать ваше доверие, Сиена спасла вас от мнимого убийства и вывела в переулок. Такси, которое там стояло, тоже было наше, на заднем стекле – еще один радиоуправляемый детонатор, чтобы создать эффект стрельбы. Такси привезло вас в квартиру, которой мы по-быстрому придали нужный вид.
Убогая квартирка Сиены, подумал Лэнгдон; теперь он понимал, почему обстановка выглядела так, словно ее купили на распродаже старья. И понятно стало, почему так кстати подвернулся «сосед», чья одежда подошла Лэнгдону идеально.
Инсценировка от начала до конца.
Даже отчаянный телефонный звонок из больницы был имитацией. Сиена – это Даникова!
– Когда вы думали, что звоните в американское консульство, – продолжал шеф, – вы набрали номер, который написала вам Сиена. И говорили с человеком на борту «Мендация».
– То есть я не в консульство звонил…
– Нет, не в консульство.
Оставайтесь в своей комнате, потребовал от него «сотрудник консульства». Скоро за вами приедут. Потом, когда появилась Вайента, Сиена вовремя увидела ее через улицу и вслух сделала вывод. Роберт, власти вашей страны пытаются вас убить! Вам нельзя обращаться ни к каким властям! Ваша единственная надежда – понять смысл того, что показывает проектор.
Шеф и его таинственная организация – черт ее разберет, что она такое, – умело переориентировали Лэнгдона, заставив работать не на Сински, а на себя. Иллюзия была полной.
Сиена великолепно обвела меня вокруг пальца, подумал он скорее с печалью, чем со злостью. За то короткое время, что они провели вместе, он успел к ней привязаться. Самым неприятным, самым тяжелым для Лэнгдона был вопрос: как такая светлая, отзывчивая душа могла всецело проникнуться маниакальными планами борьбы с перенаселенностью, которые вынашивал Зобрист?
Я говорю вам без тени сомнения, втолковывала ему Сиена, что гибель нашего вида может быть предотвращена только какой-нибудь радикальной переменой… С математикой спорить бессмысленно.
– А все эти публикации о Сиене? – спросил Лэнгдон, вспомнив программку шекспировского спектакля и заметки о ребенке с необычайно высоким коэффициентом интеллекта.
– Подлинные, – ответил шеф. – Самые действенные иллюзии те, что включают в себя максимум реальности. Времени на создание обстановки у нас было в обрез, и мы мало чем для этого располагали, кроме компьютера Сиены и ее личных бумаг. Мы не думали, что вы станете их рассматривать, – разве только если усомнитесь, кто она такая.
– И не думали, что я воспользуюсь ее компьютером, – добавил Лэнгдон.
– Да, тут мы дали маху. Сиена не ожидала, что люди Сински доберутся до этой квартиры, поэтому, когда появилась группа ПНР, она запаниковала и вынуждена была импровизировать. Укатила с вами на мопеде, всеми силами стараясь поддерживать иллюзию. Поскольку всей нашей операции грозило разоблачение, у меня не было иного выхода, как отстранить Вайенту, но она нарушила процедуру и пустилась вас преследовать.