— Дом как дом. Кирпичи и цемент. Никаких привидений там нет.
— И все-таки не хотела бы я там жить. Даже за деньги, — она поворачивается и смотрит на меня круглыми глазами. — А что, если однажды ночью Анна совсем спятит, порубит тебя на куски и сложит в холодильник?
Я закатываю глаза.
— Я не шучу, — продолжает Лилла. — Не исключено, что ты в опасности. Зачем она за тобой наблюдала? На твоем месте я бы на ночь клала рядом с собой нож, просто на всякий случай. Не хотелось бы однажды услышать, что с тобой случилась беда.
Почему-то я обижаюсь. Как будто я предаю Анну. Лилла, похоже, наслаждается ситуацией. Хорошо, что я не рассказал ей историю целиком — проблемы Анны стали бы для моей бывшей подружки пикантной сплетней.
— Ей-богу, ничего смешного, — с досадой говорю я.
— А по-моему, смешно. Но и жутко, — отзывается Лилла.
Я не отвечаю, и она обвивает рукой мои плечи. Досада исчезает, как масло на горячей сковороде.
— Ну и ладно. Ты сам в курсе, что бесплатный сыр только в мышеловке. Если не срастется, всегда можешь вернуться и пожить у меня.
— Не сомневаюсь, Патрик будет в восторге.
— Хм. Забей.
— У вас все нормально? — спрашиваю я, что есть силы стараясь скрыть надежду в голосе.
— Не знаю. Иногда да. И тогда мне кажется, что мы очень счастливы вместе. Но иногда он бывает таким придурком, и я задумываюсь, не попробовать ли еще разок. Уехать, найти новое жилье… — Лилла рассматривает собственные руки. — Порой я даже думаю, не снять ли квартиру пополам с тобой. По-моему, из нас получились бы неплохие соседи.
Я молчу. Не могу сказать ни слова из-за кома в горле.
Я знал Лиллу со старшей школы, но сблизились мы, только когда мне стукнуло двадцать. Мы вращались приблизительно в одной и той же компании, и ее часто приглашали на вечеринки, куда ходил и я. Мы здоровались, иногда болтали, и я всегда думал, что она красива, но не в моем вкусе — слишком напористая, слишком раздражительная и, честно говоря, слишком властная.
Однажды рано утром после очередной тусовки часть компании, и в том числе мы с Лиллой, отправилась на Наррабеен-Бич. Пляж выглядел как на картинке: вода невероятного оттенка, как на картине Бретта Уайтли, белый песок, желтое солнце. Когда мы миновали дюны и увидели океан, то дружно ахнули от восторга, такой он был красивый. Не говоря ни слова, мы бросились к воде, разделись до белья и побежали купаться.
Мы с Лиллой валяли дурака. Она брызгалась, я отвечал тем же. Когда я выплыл на глубину, она подобралась сзади и окунула меня с головой. Мы добрых полчаса не выходили из воды, а потом легли рядом на песке, переводя дух. Я еще не вполне протрезвел после ночной гулянки, поэтому показалось таким простым и естественным улечься лицом к ней, положить руку на обнаженный смуглый живот, поцеловать…
Мы удрали от остальных и пошли в ближайшее кафе, где съели пополам огромную порцию яичницы с беконом и сосисками. Затем мы вернулись на пляж, купались и загорали, пока я не обгорел докрасна, а кожа Лиллы не обрела еще более темный оттенок.
Лилла много говорила. Она сказала, что всегда хотела заниматься чем-нибудь творческим. Делилась секретами о подругах и бывших парнях. Призналась, что выросла без отца, что ненавидела убогую квартирку, в которой провела детство, и недолюбливала мать за недостаток амбиций.
— Я хочу лучшей жизни и мечтаю о большем, — объяснила Лилла. — Ни за что не намерена гнить в каком-нибудь вонючем домишке в Наррабеене.
Потом она принялась расспрашивать обо мне. Поинтересовалась, чем я намерен заниматься в дальнейшем, и удивилась, когда я ответил, что понятия не имею. Когда речь зашла о друзьях и родителях, я сказал, что мой отец открыл ресторан, воплотив давнюю мечту. Я объяснил, что пока не поставил перед собой жизненной цели. Что меня больше привлекает радость, нежели успех.
— Но нужно же к чему-то стремиться, — возразила Лилла, положив руку мне на грудь. — Самые интересные люди всегда честолюбивы.
Вместо ответа я склонился к ней и поцеловал в соленые губы.
Никогда еще не встречал девушку, которая так много говорила и задавала столько личных вопросов.
В то время я жил с родителями. Я знал, что мама на работе как минимум до семи, а папа примерно в три уйдет в ресторан. Иными словами, оставалось четыре часа. Без десяти три я предложил Лилле зайти в гости; тут наши взгляды встретились, и я убедился, что она поняла, чего мне на самом деле надо и о чем я прошу.
Она согласилась.
Я сделал нам обоим кофе, и мы, прихватив кружки и пакет шоколадного печенья, пошли в комнату. Кровать была узкая, но я с облегчением убедился, что она по крайней мере прибрана и выглядит опрятно. Мы сели на нее, лицом друг к другу, скрестив ноги, выпили кофе и съели все печенье.
Допив кофе, Лилла встала и поставила пустую кружку на стол. Я подумал, что она собирается уходить, и лихорадочно задумался, как бы уговорить ее остаться. Но Лилла не ушла — она стянула через голову футболку, расстегнула молнию, сбросила юбку, сняла лифчик и трусики. Я сидел, пялился как дурак и боялся двинуться, чтобы она не исчезла как видение.
Лилла легла на кровать и положила мою руку на поросший черными волосами холмик меж раздвинутых ног. Там было тепло и мягко.
Я пропал.
Когда все закончилось, она обняла меня и поцеловала в губы, в щеки, в глаза. А потом вздохнула, встала и принялась натягивать одежду. Я был смущен и до смерти напуган — вдруг я сделал что-нибудь не то, совершил какой-то непростительный сексуальный грех? Но, одевшись, Лилла наклонилась и опять меня поцеловала.
— Подожди, — попросил я. — Оставь свой телефон. Можно я тебе позвоню? Разве не…
Я сел и взял девушку за руку.
— Пожалуйста, не уходи.
— Мне пора. — Лилла высвободилась, и я получил очередной поцелуй, на сей раз очень нежный. — Давай не будем портить такой замечательный день.
Долгое время я только о ней и думал. О том, как она улыбалась, слегка приподнимая один уголок рта. О том, как волосы обрамляли ее лицо. Как она запрокидывала голову, обнажая горло, когда смеялась. Все мелочи запечатлелись в моем мозгу, и за несколько коротких часов, что мы провели вместе, я проникся незыблемой уверенностью, что Лилла идеальная женщина. Эта мысль бурлила в крови, текла по жилам, пронизывала каждую клеточку.
Лишь через полтора года Лилла рассталась с очередным бойфрендом. Лишь спустя три месяца отчаянных усилий с моей стороны она согласилась пойти со мной на свидание.
Мы встречались восемь месяцев. Восемь необыкновенных, феерических, насыщенных энергией месяцев. Я никогда не чувствовал себя таким радостным, измученным и несчастным одновременно. Мы ссорились. Смеялись как ненормальные. Трахались. Я переживал самый серьезный и одновременно самый нелепый роман в своей жизни. Однажды Лилла десять минут орала на меня за то, что я съел лишнюю мармеладку. Ее вспыльчивость и самоуверенность я находил очень сексуальными.