На несколько секунд Томас остолбенел. Незнакомый юноша лежал перед ним, сжавшись в комок и не двигаясь. Томас застыл в нерешительности, боясь вмешаться во что-то, что было не его ума делом. Но, может, с парнем случилось что-то серьёзное? А вдруг его... ужалили? Что, если...
Томас решительно встряхнулся — Бегуну явно требовалась помощь.
— Алби! — позвал он. — Ньют! Кто-нибудь, найдите их!
Затем кинулся к лежащему на земле и присел рядом.
— Эй, ты как — ничего?
Голова Бегуна покоилась на руках, он тяжело дышал, грудь высоко вздымалась и опадала. Он был в сознании, но изнурён до последней степени — ничего подобного Томасу никогда не доводилось видеть раньше.
— Со мной... всё в порядке, — прохрипел Бегун, затем вскинул взгляд. — А ты, к чёрту, кто такой?
— Я прибыл недавно. — Тут до Томаса дошло, что Бегуны целый день проводят снаружи, в Лабиринте, и о том, что происходит в Приюте, знают из вторых рук. Интересно, этот парень вообще знает о появлении девушки? Скорее всего, кто-нибудь уже ввёл его в курс дела. — Меня зовут Томас, я здесь всего пару дней.
Бегун с трудом сел. Чёрная шевелюра слиплась от пота.
— А, да, Томас, — произнёс он. — Новенький. Ты и цыпочка.
К ним подбежал Алби — он был заметно взволнован.
— Почему ты вернулся, Минхо? Что произошло?
— Не поднимай волны, Алби, — отозвался Бегун, силы, казалось, возвращались к нему с каждой секундой. — Если хочешь, чтобы из тебя был какой-то толк, то пойди принеси мне воды — я посеял свой рюкзак где-то там.
Но Алби не двинулся с места. Он пнул Минхо в голень — сильновато для дружеской шутки.
— Так что произошло?
— Я говорить толком не могу, козёл! — прохрипел Минхо. — Воды дай!
Алби взглянул на Томаса. Поразительно, но на лице вожака промелькнула тень улыбки. Впрочем, он сразу же нахмурился.
— Минхо — единственный шенк, которому можно со мной так разговаривать и при этом не получить пинком под зад с Обрыва, усёк?
После чего он потряс Томаса ещё больше: развернулся и убежал за водой.
Томас повернулся к Минхо:
— И он позволяет тебе так собой командовать?
Минхо пожал плечами и смахнул бисеринки пота со лба.
— А ты что, боишься этого пустозвона? Чувак, да тебе ещё учиться и учиться. Вот чайники придурочные.
Отповедь обидела Томаса больше, чем ему хотелось бы, если принять во внимание, что он знал этого парня всего три минуты.
— А разве он не вожак здесь?
— Вожак? — Минхо хрюкнул, что, по всей вероятности, должно было сойти за смешок. — Ну да, зови его вожаком, если тебе так хочется. Слушай, может, мы его будем звать Эль Пресиденте, а? Не, не, во как: Адмирал Алби. Классно! — И он, хихикая, принялся тереть себе глаза.
Томас растерялся. Ну и беседа получилась, однако. Трудно было сказать, когда Минхо шутил, а когда говорил серьёзно.
— Тогда... кто здесь вожак, если не он?
— Салага, ты лучше помалкивай в тряпочку, не то запутаешься ещё больше. — Минхо вздохнул, словно разговор ему надоел, потом пробормотал себе под нос: — И чего вы, чайники, вечно лезете с глупыми вопросами? Настохужели.
— А что нам, по-твоему, остаётся? — окрысился Томас. «Можно подумать, ты был другим, когда только-только появился здесь!» — хотел он добавить.
— Делай, что тебе говорят, и не разевай рот. Вот что остаётся.
Говоря это, Минхо впервые за всё время разговора посмотрел Томасу прямо в лицо, и тот даже отшатнулся назад на несколько дюймов, прежде чем успел одёрнуть себя. Он немедленно сообразил, что только что совершил ошибку — нельзя позволять этому парню говорить с ним в таком тоне.
Он привстал на коленях, так, чтобы смотреть на собеседника сверху вниз.
— Ага, так я и поверил, что именно это ты и делал, когда был Чайником.
Минхо пытливо уставился на Томаса. Затем, глядя ему прямо в глаза, сказал:
— Я был одним из первых здесь, дубина. Заткни пасть и помалкивай, пока не поймёшь, о чём треплешься.
Томас, теперь слегка испуганный, но больше сытый по горло надменным тоном парня, приподнялся, собираясь уйти, но Минхо проворно ухватил его за руку.
— Чувак, сядь обратно. Я же стебусь. Это так забавно, сам увидишь, когда следующий Чай... — Он осёкся, недоумённо нахмурив брови. — Ах да, похоже, следующего-то не будет, а?
Томас расслабился и вновь уселся, удивившись, как легко его негодование успокоилось. Он вспомнил о девушке и записке в её руке, объявлявшей, что она — самая последняя.
— Думаю, не будет.
Минхо слегка прищурился, словно изучая Томаса.
— Ты видел тёлку? Все говорят, что ты вроде как знаешь её.
Томас почувствовал, как в нём опять нарастает негодование.
— Да, я видел её. Но я с ней незнаком. Совсем. — И тут же почувствовал себя виноватым — ведь он лгал, хотя и не слишком сильно.
— Ну и как она — классная?
Томас помедлил. В этом плане он о новенькой не думал с того момента, когда она на мгновение очнулась и вручила своё краткое послание: «Скоро всё изменится». Но он помнил, как красива была девушка.
— Да, мне понравилась.
Минхо откинулся назад, улёгся и закрыл глаза.
— Ух ты, вот это да! Ты что — тащишься от девчонок в коме? — Он снова хрюкнул.
— Точно. — Томасу приходилось трудно: он никак не мог понять, нравится ему Минхо или нет. Парень был так переменчив, что никак не удавалось составить о нём твёрдое мнение. После долгой паузы Томас решился: — Так что?.. — осторожно спросил он, — ты нашёл что-нибудь сегодня?
Глаза Минхо широко раскрылись, он сосредоточил взгляд на своём собеседнике.
— Знаешь что, Чайник? Обычно это самый идиотский вопрос, который ты можешь задать Бегуну. — И он снова закрыл глаза. — Но не сегодня.
— Что ты хочешь этим сказать?
Неужели сейчас он получит хоть какую-то информацию?! «Ответь мне! — думал он. — Пожалуйста, ответь мне!»
— Подожди, пока наш прибамбасный адмирал вернётся. Не люблю повторять по два раза. К тому же, он может и не захотеть, чтобы ты это слышал.
Томас вздохнул. Тоже мне сюрприз. Опять никакого ответа.
— Ну хорошо, хотя бы скажи, почему ты такой усталый. Вы же вроде бегаете там каждый день?
Минхо застонал, сел и скрестил перед собой ноги.
— Ага, Чайник, я бегаю там каждый день. Скажем так: я немного перевозбудился и потому постарался доставить сюда свою задницу как можно скорее.