— Продолжай.

— Я звонил ей на мобильный, она была в Стренгнесе, забирала вещи Мари из «Голубки», но неожиданно попросила разрешения прервать наш разговор и перезвонить позже. Я ждал. Она перезвонила через двадцать минут. Уже не из «Голубки», а из дома, где жил ее отец до своей кончины четыре года назад. Она объяснила, что вопросы Фредрика побудили ее подняться на чердак, к давнему отцовскому отсеку, который до сих пор остается за ними. В свое время они сложили вещи отца в мешки и оставили там.

Свен откашлялся, он волновался, с трудом успевал сортировать слова, рвавшиеся наружу.

— На чердаке хранилось охотничье ружье покойного отца. Штуцер, для лосиной охоты. «30–06 Карл Густав», мощная оптика, лазерный прицел… Какого черта люди хранят ружья в незапертом чердачном отсеке!

Эверт сидел молча, ждал. Свен медлил, словно, пока не выскажешь, ничего вроде и не случилось.

— Она испугалась. Плакала. Ружья на месте нет.

Ларса Огестама тошнило. Он стоял, наклонясь над раковиной, в просторном туалете прокуратуры. Еще недавно все казалось так просто. Он получил серьезное дело, о котором мечтал. Вступил в схватку и одержал верх над одним из самых ожесточенных представителей отжившего поколения — знаний о таксистской деятельности Лунда хватило и чтобы дать пощечину Гренсу, и чтобы сократить преимущество Лунда.

Так было до доклада Свена Сундквиста.

Теперь он стоял здесь в одиночестве.

Ему совсем не нужен отец, мстящий за убитую дочь.

Он понимал, чем это чревато. Убитая по сексуальным мотивам пятилетняя девочка — тут все четко и ясно, все просто и понятно: внимание СМИ, добро против зла, общественное мнение никуда направлять не надо. Но если отец успеет первым, если применит оружие и с трехсот метров уложит свою мишень — это уже совсем другое дело. Черт знает что, безумие, плевок в добро. В таком случае ему придется возбудить уголовное дело против родителя, действовавшего в отчаянии от своей утраты, и он немедля станет в глазах общественности палачом, палачом маленького человека, и прорыв обернется гибелью.

Он сунул два пальца в рот. Выбора нет. Надо выблевать все это, чтобы обрести ясность мыслей, так он обычно поступал.

•

На часах без малого пять. Детский сад «Фрейя» в Западном Энчёпинге закроется через час. Расположен живописно, как бы в долине, в окружении невысоких холмов. Фредрик сидел в машине и ждал, уже тридцать минут. Он припарковался на лужайке, на самом высоком холме, откуда открывался вид на весь детский сад. И, приехав туда, действовал так же, как и везде: оставил машину, осторожно прочесал широкими кругами местность вокруг построек.

Только когда вернулся, когда собирался открыть дверцу машины, — только тогда он заметил Лунда.

Тот сидел слегка наклонясь вперед, в сущности прямо перед ним.

Отчасти скрытый небольшими кустами, он прислонился спиной к корню поваленного дерева, на холме пониже, между Фредриком и детским садом, в нескольких сотнях метров от двух белых построек. Зеленый тренировочный костюм, в руке бинокль. Сидел он неподвижно, уже целых полчаса, обернувшись к игровой площадке, к детям за оградой. Фредрик посмотрел в собственный бинокль и убедился: это Лунд, с ним он здоровался шесть дней назад, то же лицо, та же поза.

Он убил его дочку, отнял ее у него, а теперь сидел тут, чуть поодаль.

Фредрик старался заглушить чувства, гнал от себя боль.

У входа в здание стояла патрульная машина. Двое полицейских в форме сидели на переднем сиденье, наблюдали, лениво отсчитывали время, оставшееся до конца смены, глядели на запертую калитку. Жарко, а в неподвижной железной скорлупе автомобиля вообще пекло, за то короткое время, пока Фредрик на них смотрел, каждый успел дважды вылезти из машины, прислониться к капоту и закурить. В низине безветренно, дым хорошо виден.

Изредка пролетала птица, временами шум от дороги поодаль, в остальном же тишина, сонный покой.

Фредрик открыл переднюю дверцу, вышел, стал возле капота. Опустился на колени. Светлые костюмные брюки слегка позеленели на коленях, он весь сжался, положил локти на капот, примерился, опираясь на черный лак, передвигаясь и понарошку прицеливаясь, пока не нашел удобную позицию.

Фредрик глубоко вздохнул. Он чувствовал себя бодрым, тело мягкое, гибкое, двигаться легко.

Он достал с заднего сиденья джутовый мешок, вытащил ружье. Тяжелое. Много времени минуло с тех пор, как он из него стрелял, должно быть лет семь, он тогда ходил с Биргером на охоту, Мари еще не родилась, и они отчаянно искали точки соприкосновения. Единственной темой для разговора была охота, обоим удавалось ненадолго притвориться зятем и тестем, сделать вид, будто их соединяет что-то еще, кроме любви к Агнес.

Фредрик взвесил ружье в руке, несколько раз приподнял и опустил. Потом снова стал на колени, обеими руками сжимая ружье, опершись на капот, прицелился, теперь по-настоящему, — в перекрестье прицела он видел спину Бернта Лунда.

Он ждал. Не хотел стрелять в спину.

Четверть часа. Но вот Лунд встал, на миг корни дерева и кусты совсем его не загораживали, он потянулся, сделал несколько наклонов вперед, разминая затекшее тело.

Лазерный луч медленно скользил по нему, беспокойно скакал по живому человеку. Замер на секунду у него на ширинке, потом пополз вверх.

Бернт Лунд внезапно обнаружил подвижную красную точку, начал хлопать по ней ладонью, как по осе, бестолково размахивая руками.

Фредрик спустил курок.

В тишине выстрел грянул оглушительно, секунду-другую казалось, будто существовал лишь этот грохот.

Мельтешащие руки исчезли, Лунда отшвырнуло назад, он тяжело рухнул наземь.

Попытался встать, медленно. Фредрик перевел лазерную точку ему на лоб, подождал. Когда голова разлетелась на куски, все выглядело совсем не так, как он себе представлял.

И снова тишина.

Фредрик положил ружье на капот. Сполз на землю, сначала сидел, потом лег, обхватил голову руками, сжался в комок.

Он рыдал.

Впервые с тех пор, как не стало Мари. Как же больно. Страшная скорбь, не находившая выхода, копившаяся внутри, наконец вырвалась наружу, он плакал и кричал, будто прощался с жизнью.

Ведущий допрос Свен Сундквист (ВД): Прошу.

Адвокат Кристина Бьёрнссон (КБ): Сюда?

ВД: Как вам угодно.

КБ: Спасибо.

ВД: Допрос в Крунуберге, время двадцать часов пятнадцать минут, допрашивается Фредрик Стеффанссон. Кроме Стеффанссона, присутствуют ведущий допрос Свен Сундквист, руководитель предварительного расследования Ларс Огестам и адвокат Кристина Бьёрнссон.

Фредрик Стеффанссон (ФС): (Неслышно.)

ВД: Простите?