И ему не удастся увидеть Землю? Майлз удрученно вздохнул:
– Да, сэр. Если только командор Куин сможет осуществлять связь между мною и дендарийцами.
– Почему вам нужен контакт с дендарийцами?
– Это мои люди, сэр.
– Кажется, вы сказали, что у вас всем заправляет коммодор Танг?
– В настоящий момент он находится в увольнении. Но единственное, что мне нужно, прежде чем адмирал Нейсмит заползет в щель, это заплатить по кое-каким счетам. Если вы сможете дать мне авансом суммы, необходимые для текущих расходов, я могу завершить эту операцию.
Галени вздохнул, постукивая пальцами по кнопкам пульта.
– Содействие со всей возможной скоростью. Так. И сколько же им нужно?
– Примерно восемнадцать миллионов марок, сэр.
Пальцы Галени замерли.
– Лейтенант, – тщательно выговорил он, – это в десять раз превышает годовой бюджет посольства! В несколько десятков раз – бюджет моего отделения!
Майлз развел руками:
– Текущие расходы по содержанию пяти тысяч бойцов и техников и одиннадцати кораблей в течение свыше полугода плюс потери оборудования – мы потеряли на Дагуле чертову уйму оборудования, – денежное вознаграждение, питание, одежда, топливо, медицинские расходы, амуниция, ремонт… Я могу показать вам ведомости, сэр.
Галени откинулся на спинку стула.
– Несомненно. Но этим будет заниматься штаб сектора. Такого рода фондов здесь просто не существует.
Майлз покусал указательный палец.
– Эх! – (Вот именно: «Эх!» Паниковать нельзя…) – В таком случае, сэр, не могли бы вы как можно скорее запросить штаб сектора?
– Поверьте мне, лейтенант, я рассматриваю ваш перевод под командование кого-нибудь другого как приоритетное мероприятие. – Он встал. – Извините. Подождите меня здесь.
Капитан вышел из кабинета, озадаченно качая головой.
– Какого черта? – набросилась на него Элли. – Я уже решила, что ты этого типа сейчас на кусочки разорвешь, будь он хоть трижды капитан, а ты вдруг остановился. Что такого особенного в том, что он комаррец, – может, мне тоже им стать?
– Ничего особенного, – ответил Майлз. – Определенно ничего. Но в то же время нечто очень важное.
– Более важное, чем лорд-фор?
– Сейчас, как это ни странно, да. Послушай, ты знаешь, что Комарра была первым завоеванием Барраярской империи?
– Я думала, вы называете это «аннексией».
– «Как розу ты ни назови»… Мы захватили ее из-за п-в-туннелей: она сидела на нашем единственном выходе и душила нашу торговлю, но главное – из-за того, что Комарра за взятку согласилась пропустить цетагандийский флот, когда Цетаганда впервые попыталась аннексировать нас. Может, ты вспомнишь и то, кто был главным завоевателем?
– Твой отец. Тогда он был всего лишь адмиралом лордом Форкосиганом, и еще не был регентом. Там он и заработал свою репутацию.
– Ну да, даже несколько репутаций. Если хочешь увидеть, как у него дым валит из ноздрей, можешь прошептать ему «Мясник Комарры». Они ведь его так прозвали.
– Тридцать лет тому назад, Майлз. – Элли помолчала. – В этом была правда?
Майлз вздохнул:
– Что-то было. Я так никогда и не добился от него всей истории, но совершенно уверен, что все было не так, как написано в учебниках истории. В общем, завоевание Комарры пошло вразнос. В результате этого на четвертый год его регентства дела там совершенно вышли из-под контроля. С тех пор комаррские террористы не дают покоя имперской безопасности. Наверное, там довольно жестко навели порядок.
Короче, время шло, все немного улеглось, все излишне энергичные люди с обеих планет бросились колонизировать Зергияр. Среди либералов началось движение – возглавленное отцом – за полную интеграцию Комарры в рамках империи. Правое крыло Барраяра эту идею отнюдь не приветствует. Мой старик немного на этом зациклился: «Между геноцидом и справедливостью середины не существует», – продекламировал Майлз. – Так вот, путь к вершине классового, помешанного на армии общества Барраяра всегда шел через военную службу. Впервые для комаррцев ее открыли восемь лет тому назад.
Это означает, что все комаррцы, находящиеся в армии, сейчас под наблюдением. Им надо доказывать свою лояльность точно так же, как мне – мою… – он смутился, – мои способности. Из этого также следует, что если я работаю с комаррцем или под его началом и в один прекрасный день вдруг окажусь мертвым, то этот комаррец пропал. Поскольку мой отец – Мясник, никто не поверит, что это не месть.
И пропадет не только этот комаррец: на всех комаррцев имперской службы падет то же подозрение. Политика Барраяра будет отброшена на много лет назад. Если меня сейчас прикончат, – он беспомощно пожал плечами, – мой отец меня убьет.
– Надеюсь, ты это не планируешь, – с трудом выдавила Элли.
– А теперь посмотрим на это с точки зрения Галени, – поспешно продолжил Майлз. – Он – на имперской службе, он офицер, он служит в системе безопасности. Наверное, носом землю рыл, чтобы сюда попасть. Это очень доверенный пост для комаррца. Но это не ответственный пост, и не решающий. Важнейшая информация службы безопасности была от него скрыта – и тут являюсь я, тыкая его в это носом. А если кто-то из его семьи действительно участвовал в восстании на Комарре?.. Ну… и снова являюсь я. Сомневаюсь, чтобы он испытывал ко мне любовь, но охранять меня он будет как зеницу ока. А я, да поможет мне Бог, ему это позволю. Ситуация очень щекотливая.
Элли похлопала его по руке:
– Ты с ней справишься.
– Ох, Господи, – вдруг возопил он, утыкаясь лбом ей в плечо. – Я не получил денег для дендарийцев – и не получу еще неизвестно сколько… Что я скажу Ки? Я дал ему слово…
На этот раз она погладила его по голове, но ничего не ответила.
Майлз еще мгновение не отрывал лба от ее отглаженного мундира. Элли вдруг зашевелилась, словно потянулась к нему. Неужели обнимет? Майлз решил, что тут же заключит ее в объятия. И посмотрим, что будет…
За его спиной открылась дверь кабинета Галени. Они с Элли отпрянули друг от друга. Элли, встряхнув кудрями, вытянулась по стойке «смирно», а Майлз застыл на месте, мысленно посылая проклятия тому, кто их прервал.
Знакомый ленивый голос он узнал, даже не поворачиваясь:
– …да, просто гениален, но дьявольски нервный. Так и кажется, что вот-вот рехнется. Осторожнее, когда он начинает говорить слишком быстро. Ага, это он, точно…
– Айвен, – выдохнул Майлз, закрывая глаза. Господи, чем я согрешил пред Тобою, что Ты послал мне Айвена…
Поскольку Господь не снизошел до ответа, Майлз, криво улыбаясь, повернулся к вошедшему. Элли нахмурилась и склонила голову набок, пытаясь понять что к чему.