Торн довольно ухмыльнулся:
— Насколько я понимаю, эта небольшая тонкость — ваших рук дело.
«Нейсмит» пожал плечами:
— В некотором смысле.
— Не следует ли нам знать, какой именно клон нам нужен, чтобы предотвратить несчастный случай или другие неожиданности при отступлении? Он нужен нашему нанимателю живым или это не важно? Если реальная цель — тот старый перечник, который его заказал…
— Им важно. Он должен быть жив. Но… будем считать, что все клоны — это именно тот, кто нам нужен.
Торн развел руками:
— Я возражать не стану. — Глаза гермафродита радостно заблестели. — Давно пора заняться этими джексонианскими подонками! О, это будет здорово! — Он оскалил зубы в прямо-таки пугающей ухмылке. — Какая помощь у нас будет на Архипелаге Джексона? Система безопасности?
— Ни на что не рассчитывайте.
— Гм. А сколько помех. Естественно, не считая Бхарапутры, Риоваля и Фелла.
Дом Фелл занимался главным образом вооружением. Какое отношение имеет ко всему этому Фелл?
— Я знаю не больше вашего.
Торн нахмурился: похоже, это не типичный нейсмитовский ответ.
— У меня много точной информации о яслях — я смогу проинструктировать вас за время полета. Послушайте, Бел, что я буду учить вас, как надо работать? Я вам доверяю. Возьмите на себя подготовку и планирование, а я проверю окончательный результат.
Торн выпрямился:
— Хорошо. О скольких ребятишках идет речь?
— Бхарапутра выполняет в среднем одну такую операцию в неделю. Скажем, у них запланировано пятьдесят в год. В последний год жизни клонов их переводят в специальное здание около штаб-квартиры дома — для окончательной подготовки. Я хочу забрать весь годовой запас. Пятьдесят или шестьдесят ребятишек.
— И всех запихнуть на «Ариэль»? Тесновато будет.
— Скорость, Бел, скорость.
— Угу. Наверное, вы правы. Расписание?
— Как можно скорее. Каждая неделя отсрочки стоит жизни еще одному невинному ребенку.
Последние два года он жил по этому календарю. «Я уже растратил сто жизней». Один только перелет с Земли на Эскобар обошелся ему в тысячу бетанских долларов и четыре погибших клона.
— Понял, — мрачно сказал Торн, поднимаясь из-за стола и убирая чашку. Он переставил свое кресло в пазы у комм-устройства. — Этот клон назначен на операцию, да?
— Да. А если не он, то его товарищ по яслям.
Торн начал стучать по клавишам:
— А как насчет средств? Это по вашему ведомству.
— Тут нам заплатят по конечному результату. Возьмите сколько нужно из фондов флота.
— Хорошо. Приложите свою ладонь сюда, чтобы подтвердить мой запрос.
Торн подставил ему сенсорную пластину.
Он не колеблясь приложил ладонь. К его ужасу, на пульте зажегся красный сигнал неузнавания.
«Нет! Все должно получиться, должно!»
— Чертова машина. — Торн резко стукнул пластину об стол. — Веди себя пристойно. Еще раз.
На этот раз он приложил ладонь, чуть дернув ее в последний момент. Компьютер переварил новые данные и на этот раз объявил, что все в порядке. Слава Богу. Он почувствовал, что сердце его начало биться ровнее.
Торн ввел новые данные и бросил через плечо:
— Нет вопросов о том, какую именно команду вы хотите выбрать на это дело, а?
— Нет, — глухо отозвался он. — Действуйте.
Ему надо отсюда поскорее выбираться, пока он не испортил такое удачное начало.
— Вам отвести ту же каюту, что и всегда? — осведомился Торн.
— Конечно.
Он встал.
— Скоро, насколько я понимаю… — Гермафродит вглядывался в светящуюся путаницу сведений и расписаний, загоревшуюся над пластиной комма. — Пластина замка по-прежнему настроена на вашу ладонь. Полежите, у вас совсем измученный вид. Все под контролем.
— Прекрасно.
— Когда появится Элли Куин?
— Она на это задание не полетит.
Торн явно удивился.
— Вот как! — Почему-то его улыбка стала шире. — Жаль.
В его голосе не слышалось и тени сожаления. Какое-то соперничество? Интересно, из-за чего?
— Пусть с «Триумфа» пришлют мои вещи, — распорядился он. Правильно, надо перепоручить и это тоже. Все перепоручить. — И… когда у вас будет время, скажите, чтобы мне в каюту принесли поесть.
— Будет сделано, — пообещал Торн, решительно кивнув. — Кстати, хорошо, что вы ели нормально — пусть и не спали. Молодец. Так держать. Мы ведь за вас беспокоимся.
Нормально ел — черта с два! При таком росте ему становилось все труднее не полнеть. Он три месяца голодал, чтобы влезть в мундир Нейсмита, который украл два года назад и который сейчас на нем. Новая волна ненависти к своему родителю захлестнула его. Он вышел, небрежно отдав честь, надеясь, что Торн примет этот жест за приглашение продолжать работу, и с трудом удержал тихое рычание до того момента, как за ним сдвинулись створки двери.
Пришлось прикладывать ладонь ко всем замкам подряд. Оставалось только надеяться, что никто из дендарийцев не видел его позора. В конце концов он отыскал свою каюту — напротив каюты капитана-гермафродита. На этот раз при прикосновении ладони дверь открылась сразу же.
Каюта оказалась небольшой, совершенно такой же как у Торна, но только менее заставленной. Он проверил шкафы. Почти все оказались пустыми, но в одном он обнаружил серую полевую форму и замызганный комбинезон техника как раз своего размера. В ванной комнате он нашел зубную щетку и печально усмехнулся. Аккуратно застеленная кровать, убиравшаяся в стену, выглядела ужасно притягательно, и он упал на нее в полуобмороке.
«Я уже в пути. Все получилось!»
Дендарийцы его приняли, приняли его приказы и пошли за ним с тем же идиотским слепым доверием, с каким они шли за Нейсмитом. Стадо баранов. Теперь самое трудное позади.
Он быстро принял душ и как раз надевал брюки Нейсмита, когда принесли еду. Воспользовавшись тем, что не одет, он побыстрее выпроводил услужливого дендарийца с подносом. Под крышками оказалась настоящая еда, а не полевые рационы. Прожаренный бифштекс из мясного заменителя, свежие на вид овощи, несинтетический кофе. Горячие блюда были горячими, холодные — холодными, красивые маленькие порции точно рассчитаны на аппетит Нейсмита. Даже мороженое. Он узнал любимые блюда своего родителя и заново поразился тому, сколько неизвестных ему людей спешат принести ему именно то, чего ему хочется, — вплоть до мельчайших деталей. Конечно, высокое звание связано с определенными благами, но это казалось настоящим безумием.
В крайне угнетенном состоянии он съел все, что было на подносе, и как раз соображал, съедобна ли пенистая зеленая штука, заполняющая пустые места на тарелке, когда снова зазвенел дверной сигнал.