– Но «Факел Кликиссов» был… всего лишь экспериментом, – заикаясь, сказал Луис. – Мы просто хотели согреть спутники Онсьера, чтобы превратить их в колонии.
Однако Маргарет все сразу поняла.
– Инопланетяне жили внутри газового гиганта, старик. Мы уничтожили их родной мир.
Луис упал на колени в грязь рядом с Араксом.
– Мы не знали. Откуда мы могли знать? Эти инопланетяне никогда не показывались.
– Теперь они показались, – сказал Аракс: дыхание у него было неровным. – А потом… потом там был взрыв. Парламентер убил короля Фредерика и еще пятьдесят трех человек, которые присутствовали в Тронном зале.
– Это действительно ужасная вещь, – согласился DD.
Три робота кликиссов молча переваривали слова зеленого священника. Но Сирикс и его два товарища не сделали по этому поводу никаких замечаний.
Джесс вернулся на Голген один, чтобы посмотреть на ту машину смерти, которую запустил. Он не ожидал, что испытает чувство гордости… Или удовлетворения. Завершенности. Триумфа. Облегчения.
Вернувшись обратно на свою семейную фабрику по производству воды, он составил подробную карту, на которой точками обозначил курсы каждой из падающих комет, которые он со своими инженерами-Скитальцами столкнул со стабильной орбиты. По мере того как эти природные ракеты отклоняли свой курс к газовому гиганту, Джесс понимал, что вскоре Голген станет могилой не только для его брата.
Брам Тамблейн очень хорошо подготовил свою рабочую команду на Плюме. Насосы, которые поднимали воду по ледяным скважинам из глубины на поверхность, к горловинам колодцев, работали бесперебойно, и Джессу почти нечего было делать. Его престарелый отец обеспечивал себе занятость тем, что до мелочей контролировал своих работников, внимательно наблюдая за каждым их шагом. Джесс предпочитал доверять рабочим, и пока они спокойно занимались своими делами, он планировал месть.
Обеспокоенные Скитальцы еще три раза созывали общее собрание кланов. Джесс присутствовал на каждом из них и каждый раз держался в стороне, зная, что его кометы уже находятся на нужном курсе. Во время шумных споров он, сидя в дальних рядах, наблюдал за Рупором, пытавшейся направить споры кланов в нужное русло, и держал свой собственный совет.
Он, по крайней мере, хоть что-то сделал.
Пока главы других семей обсуждали политические вопросы и неотложные меры, Джесс наблюдал за Ческой, пожирал ее глазами, как изголодавшийся, следил за каждым ее движением, ловил блеск ее темных глаз.
В один прекрасный день, Ческа. В один прекрасный день мы будем вместе. Наше время еще придет… но вот сейчас эти месяцы без тебя, в ожидании тебя, кажутся вечностью.
Сейчас его маленький корабль парил совсем рядом с Голгеном, настолько близко, что ему были видны штормы на его такой знакомой поверхности. Он вспомнил другие времена, когда он бывал здесь вместе с Россом на шахте «Голубое небо», наблюдая за клубящимися внизу облаками. В те времена его старший брат думал, что единственная опасность, которая его может поджидать, может проистечь от невыплаты вовремя долговых обязательств. Но эти инопланетные убийцы выбрали именно его и разрушили сборщик водорода, который не приносил никому вреда.
Теперь они об этом пожалеют.
С угрюмым восхищением Джесс наблюдал, как первая огромная комета, захваченная гравитационным полем Голгена, устремилась вниз Окруженная серовато-белым облачком испаряющихся газов, самая большая комета казалась на фоне звезд молчаливой и неподвижной, но Джесс знал, что она набирает невероятную скорость, что это уже выпущенная пуля. И остановить ее нельзя. В соответствии с его расчетами столкновение должно произойти в течение нескольких часов.
Начало.
Изменение траектории и гравитационные силы раскололи гигантский шар изо льда и камня. Обломки величиной с гору отделялись и, как замороженные пушечные ядра, выстраивались в линию. Каждое из таких ядер обладало достаточной силой и моментом инерции, чтобы нанести удар, эквивалентный взрыву тысячи атомных бомб.
С каменным сердцем и жадными глазами Джесс откинулся в своем пилотском кресле и наблюдал это зрелище.
Первый осколок врезался, словно удар небесного молота, и утонул в облаках Голгена. Удар был отчетливым, пославшим медленную гигантскую рябь в атмосферу, яростные ударные волны, которые продолжали разбегаться, в то время как ледяная глыба с ускорением уходила в более глубокие слои.
Джесс надеялся, что это столкновение нанесет смертельный удар, убивающий даже агрессивных инопланетян. На его губах появилась кривая усмешка, и он расширил поле обзора.
Когда другие узнают о дерзком ударе, которым он отомстил за брата, то придут в ужас. Нет никакого сомнения в том, что это подхлестнет войну между человечеством и жителями газовых гигантов. И все же Джесс был уверен, что, несмотря на гнев Скитальцев и осуждения Ганзы, все человечество в душе будет довольно, услышав про внезапный значительный урон, нанесенный врагу.
Джесс оставался на прежней позиции три дня, наблюдая, как обломки комет врезаются в Голген. Напоминающие суп бледные облака превратились в водоворот пылающих синяков, сделав раздутый мир похожим на гнилой фрукт.
В то время как огромная раненая планета продолжала свое суточное вращение, Голген начал показывать свое изменившееся лицо приближающимся осколкам. Подставляя им все более уязвимые места.
Стиснув зубы, Джесс снова посмотрел на свою орбитальную диаграмму и увидел, что следующая крупная комета ударит в Голген в течение месяца. Удары небесных ракет буду следовать один за другим, безжалостно поливая убежище противника, и так будет продолжаться ближайшие два года. И ни он, ни кто другой уже ничего не смогут сделать, чтобы остановить эту бомбардировку.
Ударят очередные осколки. Затем следующие.
Вернувшись в Приемный Комплекс, будучи не в силах скрыть гордый блеск глаз, Джесс объявил Ческе о том, что он сделал. Хотя никто не мог точно сказать, насколько значительный удар получили спрятавшиеся на Голгене враги от каждого взрыва, он был уверен, что нанес врагу рану, и рану немалую.
Они были одни в личных покоях Чески на поясе астероидов. После недолгого колебания и раздумий она позволила себе подойти к Джессу и быстро, но тепло обнять его. Казалось, Джесс не захотел обнять ее в ответ, но он просто боялся не справиться со своими чувствами.
Она тоже должна была отложить личные чувства на неопределенное будущее. Скитальцы были в состоянии войны, их дому угрожала опасность, кланы пребывали в волнении. Обстоятельства совсем не подходили для сердечных дел и мечтательных романов. И она, и Джесс знали, что ближайшее время они должны держаться в стороне друг от друга.
Ческа положила голову ему на плечо, затем, подавив тяжелый вздох, со строгим лицом вернулась к своему письменному столу.