Мудрец-Император взял в руки плотно исписанный документ – тщательно отобранные стихи из «Саги Семи Солнц». Эти стихи, строки печальной поэзии, которые не знакомы даже самым великим Хранителям памяти, скрытые предыдущим Мудрецом-Императором, который посчитал их слишком ужасными для ушей илдиранского народа.
Когда хранитель памяти Дио'ш принес ему вновь открытые строчки об этих событиях, император вынужден был убить молодого историка, чтобы эта информация не выплыла наружу, особенно в эти страшные дни. Он без всякого труда скрыл исчезновение молодого Хранителя, сообщив всем, что Дио'ш послан на отдаленную колонию-факторию. Ни один илдиранец не будет сомневаться в словах Мудреца-Императора.
И вот он строчка за строчкой перечитывал древние записи, чтобы освежить в своей памяти воспоминания о гидрогах. О древнем враге. Имея за плечами опыт девяностолетнего правления, Мудрец-Император понимал намного больше, чем эти беспокойные земляне. Он прекрасно понимал, какой потрясающей будет эта война – конфликт, который сотрясет весь космос. Если бы и Джора'х смог бы это понять так же ясно.
Ему бы очень хотелось, чтобы его старший сын сумел уловить нюансы долгосрочного планирования, но Великий Наследник оставался пока слишком наивным и оптимистичным. Он еще не готов к управлению Империей. Руки Джора'ха на данный момент слишком чисты.
В забытых стихах Мудрец-Император искал путь, посредством которого можно было бы всю ситуацию повернуть на пользу Илдиранской империи. По самым минимальным подсчетам, эта новая и все расширяющаяся война займет миллионы строк в вечно увеличивающейся «Саге Семи Солнц». И если эту борьбу повести разумно, то она может вернуть угасающей Империи Золотой век.
Единственной его надеждой было установить какой-либо союз с инопланетным врагом. Ему придется пойти на некоторые жертвы, равно как и на кое-что еще. Но даже самые простые переговоры с гидрогами будут просто невозможны, если не завершится удачей затянувшийся эксперимент на Добро. Мудрец-Император мог представить себе единственный способ, как бы он мог напрямую начать переговоры с гидрогами на своих условиях.
План в целом может занять десятилетие, а то и два. Мудрец-Император должен проделать все без единой ошибки. Если у него все удастся, то гидроги прислушаются к нему. А пока что, о несчастье, его народ ожидают новые смерти и раны!
Размышления Мудреца-Императора были прерваны вошедшим в комнату Брон'ном, который склонил свою звероподобную голову:
– Мой господин, как вы и приказывали, прибыл Представитель Добро.
– Хорошо. Будь поблизости, Брон'н. У меня для тебя тоже есть важное задание.
Когда Мудрец-Император отложил в сторону свой секретный документ, его длинные косички начали взволнованно дергаться и сотрясаться.
– У нас у всех очень много работы.
Тронный зал Дворца Шепота был в развалинах. После взрыва, устроенного гидрогами, стены обвалились, окна вылетели, поддерживающие колонны треснули. Но, по крайней мере, не случилось пожара.
Бэзил Венсеслас молча стоял среди всей этой разрухи, он крепко сжал зубы, плотно сомкнул губы, но руки у него дрожали от охватившего его гнева и отчаяния.
Окруженный королевской охраной, с мрачным лицом Бэзил осматривал ту часть Дворца, где инженеры уже установили поддерживающие стены и убедились в безопасности этой части здания.
После нападения вход в Тронный зал был объявлен закрытым до возвращения Бэзила с Илдиры. Никому не было позволено смотреть на эти разрушения – и не будет позволено.
Бэзил повернулся к Францу Пеллидору, который оставался молчаливым и ненавязчивым – ожидая пока президент примет решение и расставит приоритеты.
– Дайте мне свою оценку, господин Пеллидор. За эти несколько последних дней вы наблюдали за реакцией общественности. Как вы контролировали освещение новостей?
Блондин, казалось, был очень удивлен.
– Как мы могли контролировать освещение новостей, господин президент? С самого начала и вплоть до конца встреча с парламентером гидрогов записывалась и транслировалась. Вы хотите сказать, что я должен был изъять информацию уже после случившегося факта? Это очень опасно, сэр.
– Нет, нет. Для этого было уже слишком поздно. Но мы должны направить общественное мнение в нужное русло. Подтолкните людей, чтобы они думали так, как мы того хотим.
Пеллидор сделал краткий, без всяких эмоций знак, говорящий, что он все понял.
– Слухи буйно разрастаются. Население все еще не может поверить в случившееся. Некоторые пришли в ярость, другие находятся в ужасе от угрозы вторжения гидрогов. А какие мысли будут более предпочтительными для нас? Большинство населения еще не поняло тех долгосрочных трудностей, с которыми мы столкнемся, если на долгое время остановится производство экти.
– Мы получим свой экти, – пообещал Бэзил, его голос скорее напоминал рычание. – Мы должны воспользоваться яростью нашего населения, объединить наших граждан и подготовиться к немедленному ответу. Если мы объединимся с илдиранцами, то нашей общей силы должно вполне хватить, чтобы дать отпор этим инопланетянам.
Бэзил нахмурился, припомнив свою встречу с Мудрецом-Императором. На протяжении всего обратного путешествия на Землю президента постоянно донимали разные мысли. В то время происходящие события казались столь ужасными и драматичными, что он совсем позабыл дословное высказывание Мудреца-Императора, которое прозвучало в тот момент, когда в помещение входила Отема. Но теперь он его вспомнил.
Когда он настаивал на том, что ничего не знает о таинственном неприятеле, Мудрец-Император назвал скрывающихся в глубинах планет врагов «гидрогами», и это произошло еще до того, как парламентер прибыл во Дворец Шепота. Откуда илдиранский император знал, как они себя называют? Какую информацию он скрывает от Ганзы?
Бэзил перешагнул через осколок, который был когда-то частью колонны. Острые как кинжалы серебряные осколки зеркал и разноцветных стекол лежали в куче, как вывернутое содержимое пиратского сундука с сокровищами. Он повернулся к Пеллидору:
– Что с телом короля Фредерика? В каком оно состоянии?
– В неузнаваемом, господин президент, – нахмурился Пеллидор. – Взрывная волна оставила лишь пятно на стене… а затем стена обвалилась.
– Тогда подыщите подходящий труп, – мрачно кивнул Бэзил. – При соответствующем гриме и протезировании народ не увидит никакой разницы. Нам нужны пышные похороны, и притом быстро. Старый король Фредерик должен выглядеть мирно и прекрасно, лежать в гробу во всем великолепии. И чтобы на нем не было ни царапины. Закрытые похороны вызовут совсем не ту реакцию.
– Хорошо, господин президент, – согласился Пеллидор. – Оставьте это мне.
Бэзил посмотрел на разрушенный тронный зал, на кровавые пятна на глянцевых стенах. Ветер свистел в проломах стен того, что еще недавно было самым роскошным помещением Дворца Шепота. Впервые за несколько десятилетий Бэзил почувствовал как на глаза наворачиваются слезы. Но поток яростных мыслей отогнал их прочь.