– Все это прекрасно, – с нетерпением в голосе сказал он, – но нам надо пройти, может, стоит с тобой сразиться? – и воин обнажил свой меч.

Острый стальной клинок казался не самым лучшим оружием против массивного каменного горгула.

– Я бы не советовал, – покачал головой Аркен. – Твой меч мне не страшен, тогда как я запросто могу причинить тебе вред.

– А если у тебя будет более подходящий противник? – спросил Наемник. – Когда путь крут, крутые ребята идут! Горгул и голем – мы с тобой в одной весовой категории.

– Он мне большого вреда не причинит, – сказал Наемник, повернувшись к своим спутникам. – Как, впрочем, и я ему. Но мы можем бороться. Если победа останется за мной, ворота откроются.

– Вполне приемлемо, – хлопнул в ладоши Аркен. – Только должен тебя предупредить, я буду изо всех сил стараться тебя победить – ведь я обязан. Я не могу позволить тебе выиграть просто так. Схватка должна быть честной.

Голем вытянулся во весь рост. Расправил свои глиняные руки.

– Ну что ж, приятель, покажем, на что мы еще способны.

– Если голем победит, – продолжал горгул, – вы пойдете дальше. Я искренне желаю вам удачи. Я тоже хочу, чтобы Скартариса остановили.

Он повернулся к Наемнику:

– Не бойся причинить мне вред. Мой дух не связан с этим каменным телом. Пока я в нем, Скартарис контролирует каждый мой шаг. Разбейте камень, и я стану свободным. Во всяком случае, на время.

Голем перегнал часть глины со своего лица в руки и плечи. Так он наращивал свою силу.

– Да, вот это не просто работа, – объявил он. – Это приключение.

– Удачи тебе, Наемник, – сказал Вейлрет.

– Удачи, – эхом поддержали его Делраэль и Брил.

Широко расставив ноги, горгул застыл посреди тропы. Он вытянул перед собой руки и приготовился к борьбе.

– Ты можешь сдаться в любой момент, – сказал голем.

– Я запомню, – ответил горгул. – Ты готов?

– Да, готов.

Глина соприкоснулась с камнем. Наемник и Аркен схватили друг друга за плечи. Руки голема стали совсем плоскими, словно силясь раздробить гранит в могучих объятиях. Ноги горгула будто вросли в тропу.

Они боролись молча. С бесстрастными, ничего не выражающими лицами. Они не были людьми и потому не стонали и не кряхтели от натуги.

– Сила, которой ничто не может противостоять, и камень, который невозможно сдвинуть, – сказал голем. – Ты слышал об этом, Аркен? Эту загадку загадывают ТАМ.

Аркен напрягал все свои силы, но голос его звучал ровно и спокойно.

– И какой же ответ?

– Мне кажется, – ответил голем, – у этой загадки нет ответа. ТЕ порой могут быть ну, очень странными.

Подняв одну ногу, горгул сделал шаг и, повернувшись, заставил голема встать спиной к обрыву.

– Ну, давай же, голем! – крикнул Брил. Аркен сделал еще один шаг, отжимая своего противника к краю пропасти. Но глиняный голем не пожелал передвинуть ноги. Вместо этого он их вытянул. Его руки еще крепче обхватили плечи горгула.

– Мощнее паровоза, – объявил голем, но теперь голос его звучал уже глуше.

Вейлрет судорожно сжал кулаки, невольно напрягаясь, словно мог этим как-то помочь голему. Руки горгула оставляли глубокие вмятины в теле Наемника. Каменный истукан давил все сильнее и сильнее.

– А еще он может перепрыгивать небоскребы одним.., махом! – выкрикнул голем, словно освободив слишком сильно натянутую тетиву.

Глина его тела потекла, как вода. Рванув на себя плечи горгула, он откинулся назад, загибаясь сам под себя, под совершенно невероятным углом.

Аркен, что есть силы давивший вперед, внезапно потерял опору, не устоял на ногах и кубарем полетел через голема в пропасть.

Вейлрет и Делраэль бросились к своему другу, но тот уже выпрямился, снова принимая привычный человекообразный, облик. Снизу до них долетел приглушенный грохот. Это тело Аркена ударилось о дно ущелья.

Вейлрет не стал заглядывать вниз, что же с ним сталось.

* * *

– Вот она – разница между големом и горгулом, – блаженно улыбаясь, объявил Наемник. Он даже не запыхался. Впрочем, раз он не дышал, то запыхаться и не мог. – Глина мнется, – продолжал он, – а камень нет!

Черные прутья ворот Аркена растаяли в воздухе, словно их никогда и не было. И только холодный ветер свистел над походной тропой, подгоняя путников вперед, на восток.

По другую сторону пропавших ворот они пересекли границу гексагона. Здесь начинался спуск, пологий и легкий, словно в награду тем, кто сумел-таки преодолеть ворота Аркена.

Впереди четырех друзей ждали владения Скартариса.

Глава 12 Падение Цитадели

Мы не должны забывать легенды. Мы должны помнить истории славных походов и подвиги персонажей, ставших героями Игроземья. Пусть ТЕ ищут здесь только развлечения, тур за туром, все равно это наша история.

Страж Сардун из «Последних Записей», погребенных под развалинами Ледяного дворца

На закате жители расположенной рядом с Цитаделью деревни собрались во дворе крепости на церемонию прощания с Тарне. В торжественной обстановке, со всеми подобающими почестями, прах героя был похоронен у стены Цитадели. Там, где уже лежали и отец Делраэля, Кэйон, и его мать Фьель.

Тарея задумчиво потирала замерзшие локти. Суставы у нее все еще побаливали, но уже не так, как раньше.

Простая и трогательная церемония. Один за другим выходили крестьяне и рассказывали о славных походах старого Тарне.

Джорт, смотритель игрового зала, поведал о том, как тот искал приключений вместе с легендарными Дроданисом и Кэйоном. Как Тарне мужественно сражался с ограми после смерти Кэйона, как он был ранен и как с тех пор его посещали видения будущих туров Игры. Молодой крестьянин Ромм рассказал о том, как старый воин предупредил их о грядущем нападении Гейрота, и о том, как Тарне отважно защищал Цитадель. Он описал тяжелые дни после падения крепости, когда Тарне помог им всем продержаться в изгнании, в лесах, до возвращения Делраэля.

А потом Тарея взяла шестиугольную пластину с именем Тарне и собственноручно укрепила ее на могиле. Она помнила этого тихого, обритого наголо человека вечно углубленным в свои одному ему ведомые мысли. Для нее он был ткачом, которого не влекли более ни сражения, ни слава. Глядя на стену, со слезами на глазах, Тарея рассказала собравшимся о схватке в ночи. О том, как Тарне в одиночку, глухой ночью защищал Цитадель от Раба Змея.

Сгустились сумерки, молодой Ромм зажег факелы. Церемония закончилась, но крестьяне не расходились. Казалось, со смертью старого ветерана они потеряли опору в жизни и теперь не знали, что им делать, как жить дальше. Тарея не могла их винить. К кому теперь им прислушиваться? К ней? Но ведь она живет здесь всего ничего, да и опыта в походах и сражениях у нее, прямо сказать, кот наплакал. Как же они могут ей доверять?