— Ты знаешь, сынок, вряд ли доктор ему поможет, — сказал Ричард, обращаясь к Рори.

— Мы не можем бросить его здесь! — негодующе воскликнула Мэгги. — Надо доставить его к ветеринару!

Ричард взирал на сбитую собаку, на поврежденный автомобиль и чувствовал себя совершенно беспомощным. Шарон облокотилась на открытую дверцу.

— У нас в кузове лежит одеяло, — сказала она. — Мы можем положить чемоданы в ногах у детей и освободить немножко места. Отвезем собаку к врачу. Надеюсь, в ближайшем городе найдется ветлечебница.

Ричард посмотрел на собаку, на жену, на детей. У него не оставалось выбора. Зная, что раздражение ни к чему хорошему не приведет, он проглотил язвительные слова, готовые сорваться с губ, и отправился доставать одеяло. Шарон занялась чемоданами.

Ближайший достойный упоминания город, Линкольн-Сити, встретился им у самого побережья. Огни в домах были погашены, лишь из-за занавесок спален струился тусклый голубой свет телевизоров. Проезжая по городу и оглядываясь в поисках ветеринарной клиники, Ричард думал, что для полноты картины местным жителям стоило бы с наступлением ночи свернуть в рулон и унести в дом подъездные дорожки.

В конце концов он заметил неосвещенную, намалеванную краской табличку «Ветеринарная клиника Хагарта» и свернул на пустую стоянку. На заднем сиденье посапывали Мэгги и Рори; Шарон молча сидела рядом с Ричардом, поджав губы, и он понял, что неприятную обязанность придется взять на себя.

Он поднялся по бетонным ступеням, позвонил в дверь и принялся яростно молотить костяшками пальцев по оконному стеклу, пока наконец в прихожей не зажегся свет. Увидев старика, который выглядывал в окно, Ричард сказал:

— У нас в машине изувеченный пес. Нужна ваша помощь.

Старый ветеринар не выказал и следа удивления, как будто не ожидал ничего иного. Он отпер дверь, и Ричард добавил, указывая на «субару»:

— Мы сбили его на шоссе. Я… мне кажется, он очень плох.

— Посмотрим, что тут можно сделать, — отозвался ветеринар, подходя к машине сзади. Ричард распахнул дверцу кузова, и дети тут же спрыгнули с кресел, с интересом и надеждой тараща глаза. Старик мельком посмотрел на Рори и Мэгги, потом понимающе заглянул в лицо Ричарду.

В кузове лежал истерзанный и окровавленный, но почему-то все еще живой пес. К удивлению Ричарда, черный Лабрадор казался куда крепче, а дыхание его было ровнее, чем прежде. Он спал.

Ветеринар осмотрел животное, и бесстрастное выражение на лице старика подсказало Ричарду, что пес безнадежен.

— Это ваша собака? — спросил ветеринар.

— Нет, не наша — ответил Ричард. — Ни ошейника, ни бирки. Во всяком случае, мы их не нашли.

Мэгги заглянула в кузов.

— Вы его вылечите, господин доктор? — спросила она. — Мы приедем навестить песика, а, пап?

— Придется оставить его здесь, милая, — ответил Ричард. — Этот человек знает, что делать с собакой.

Ветеринар улыбнулся девочке.

— Все будет хорошо, — сказал он. — У меня есть специальные шины и повязки. — и добавил, повернувшись к Ричарду: — Помогите мне перенести ее в операционную, а потом можеге ехать дальше.

Ричард потупился. Судя по той легкости, с которой ветеринар прочел его мысли, он сталкивался с подобными происшествиями едва ли не каждую неделю и уже привык к тому, что на его попечении то и дело оказывались брошенные искалеченные животные.

Мужчины подсунули руки под одеяло и подняли тяжелого пса. Сопя, отдуваясь и подволакивая ноги, они приблизились к черному ходу дома.

— Какой горячий, — заметил ветеринар, протискиваясь в двустворчатую дверь.

Они положили собаку на операционный стол, и старик двинулся вдоль стен помещения, зажигая огни.

Ричарду не терпелось поскорее уйти. Он шагнул к выходу, рассыпаясь в благодарностях. Положив на столик визитную карточку, он помедлил, подумал, сунул ее обратно в карман, торопливо выскочил из дома, подбежал к «субару» и уселся за руль.

— Доктор сделает все, что нужно, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно, и включил передачу. Ему казалось, что его ладони покрыты липкой грязью, шерстью и пахнут собачьей кровью.

Машина тронулась в путь, и Ричард попытался взять себя в руки и настроиться на веселый лад. Из леса вновь донесся стрекот ночных насекомых.

5

Благотворительная клиника

Портленд, штат Орегон

Вторник, 10:00

Над городом занимался серый рассвет. Утренний туман напитал атмосферу сыростью, и температура воздуха была гораздо ниже нормы. К полудню тучи разойдутся, подарив земле долгожданные минуты солнечного тепла, потом наползут опять, и пойдет дождь.

Обычное утро в Портленде.

В такую погоду, думала Скалли, им с Малдером остается только одно — провести целый день в морге.

Залы и коридоры подвального этажа напоминали кладбище. Скалли повидала немало подобных помещений во многих клиниках, где она вскрывала или повторно исследовала замороженные трупы, извлеченные из холодильников. Морги были ей не в новинку, но Скалли так и не привыкла к ним.

Доктор Фрэнк Квинтон, портлендский паталогоанатом, оказался лысеющим мужчиной с венчиком седых волос, прикрывавших затылок. На его пухлом носу сидели очки в тонкой металлической оправе.

На лице Квинтона играла мягкая отеческая улыбка милого добродушного старикана, но Скалли безошибочно распознала холодную твердость в его усталых глазах. Должно быть, за долгие годы работы на посту медэксперта Квинтон повидал немало подростков, извлеченных из разбитых машин, слишком много самоубийц, был свидетелем множества бессмысленных несчастных случаев и прекрасно знал коварные повадки смерти.

Он тепло пожал руки гостям, и Малдер сказал, кивком головы указывая на Скалли:

— Как я уже упоминал в нашем телефонном разговоре, агент Дана Скалли — доктор медицины и обладает богатым опытом расследования необычных случаев смерти. Вероятно, вам будет интересно услышать ее мнение.

Патологоанатом обратил к Скалли сияющую улыбку. Глядя на его приветливое лицо, Дана не смогла удержаться и заулыбалась в ответ.

— Каково нынешнее состояние тела? — спросила она.

— Мы накачали его обеззараживающими средствами и поместили на холод, чтобы предотвратить распространение биологически активных веществ, — ответил Квинтон.

За его спиной стоял худощавый ассистент, держа в руках блокнот на дощечке и скалясь, словно домашняя собачка. Невзирая на молодость, он был почти так же лыс, как и пожилой патологоанатом. Заметив восторженные взгляды, которые молодой человек бросал на своего шефа, Скалли решила, что Квинтон выступает в роли его покровителя и наставника. Должно быть, юный ассистент ждет не дождется того дня, когда сам станет патологоанатомом.