– …Имперская безопасность отдала его личные вещи гораздо раньше, чем я думал. И полковник Гиббс сказал, что я могу отнести их вам.
– Спасибо, Венье, – ответила Катриона тихим голосом, который Майлз в ее случае уже научился определять как застенчивость. – Почему бы вам просто не поставить коробку на стол? А где он…
Послышался негромкий стук.
– В основном здесь всякая всячина, ручки и все такое, но я подумал, что вы захотите получить обратно ваши с сыном портреты.
– Да, спасибо.
– Вообще-то я пришел не только для того, чтобы принести вещи администратора Форсуассона. – Венье набрал в грудь побольше воздуха. – Я хотел поговорить с вами наедине.
Майлз, собравшийся было войти на кухню, замер. Черт подери, СБ допросила Венье и отпустила с миром, так? Какой еще секрет он собирается выложить, да к тому же и Катрионе? Если он, Майлз, войдет, захочет ли Венье продолжить?
– Ну… хорошо. Э-э, не хотите ли присесть?
– Спасибо.
Раздался скрип стульев.
– Я подумал о том, насколько неловким стало ваше положение после смерти администратора, – начал Венье. – Мне бесконечно жаль, но я не мог не понимать, наблюдая за вами все эти месяцы, что взаимоотношения между вами и вашим покойным мужем не такие гладкие, как должны были быть.
– Тьен… был непростым человеком. Я не думала, что это так заметно.
– Тьен был ослом, – спокойно заявил Венье. – Это было заметно. Виноват. Простите. Но это правда, и мы с вами оба это знаем.
– Теперь это не важно. – Тон ее был далеко не поощряющим.
– Я слышал, что он играл на акциях и потерял ваши деньги, – настойчиво продолжил Венье. – И его смерть ввергла вас в чудовищное положение. Как я понимаю, вы вынуждены вернуться на Барраяр.
– Да, я планирую вернуться на Барраяр, – медленно ответила Катриона.
Мне надо кашлянуть, думал Майлз. Уронить стул. Ворваться в кухню с воплем: «Венни! Рад тебя видеть!» Но вместо этого он старался дышать как можно тише.
– Я понимаю, что затеваю разговор не ко времени, еще слишком рано, – продолжил Венье. – Но я наблюдал за вами много месяцев. Как с вами обращались. Практически узница, в традиционном барраярском браке. Я не знаю, в какой степени вы были узницей добровольно, но теперь… Вы не думали о том, чтобы остаться на Комарре? А не возвращаться обратно в тюрьму? Понимаете, у вас ведь есть этот шанс. Шанс убежать.
Майлз почувствовал, что сердце у него начинает колотиться со страшной скоростью. К чему это Венье клонит?
– Я… понимаете, обратный путь как потерявшим кормильца нам оплачивает империя.
Та же тихая застенчивость.
– Я могу предложить вам кое-что другое. – Венье судорожно сглотнул. Майлз готов был поклясться, что слышал тихий клекот в тощей глотке комаррца. – Выходите за меня замуж. Это даст вам законное право остаться здесь. И тогда никто не сможет вынудить вас вернуться. Я смогу обеспечить вас, пока вы не встанете на ноги и не наверстаете упущенное в ботанике, химии или в чем другом. Вы ведь так многое можете. Передать вам не могу, как мне больно было видеть, как такой огромный человеческий потенциал пропадает втуне, тратится на этого барраярского клоуна. Я понимаю, что это сначала будет брак по договоренности, но поскольку вы – фор, то для вас это не ново. А со временем он сможет перерасти в нечто большее, я уверен. Я понимаю, что еще слишком рано, но вы скоро уедете, и тогда будет слишком поздно!
Венье замолчал, чтобы перевести дыхание. Майлз наклонился вперед, открыв рот в молчаливом вопле. «Это мои слова! Мои слова! Это все – мои слова, черт бы тебя побрал!» Он ждал соперников-форов в борьбе за руку Катрионы, которые наверняка слетятся как мошка на мед, едва молодая вдова ступит на землю Барраяра. Но Бог ты мой, она же еще даже не улетела с Комарры! Он сроду не думал о Венье или каком-нибудь другом комаррце как о возможных соперниках! Хотя какой это соперник? Венье в роли соперника – смех да и только! Майлз более могуществен, более богат, более значим, и все это он готов сложить к ее ногам, когда придет время. А Венье даже не выше Катрионы, на добрых сантиметра четыре ниже…
Единственное, чего не мог предложить Майлз, – это избавиться от Барраяра. И в этом у Венье преимущество, которое Майлзу не преодолеть никогда.
Последовало длительное пугающее молчание, во время которого Майлз мысленно вопил:
Скажи нет! Скажи нет! Скажи НЕТ!
– Очень любезно с вашей стороны, – нарушила наконец молчание Катриона.
Кой черт это должно означать?! И гадает ли об этом же Венье?
– Любезность тут совершенно ни при чем. Я… – Венье снова кашлянул. – Я вами восхищаюсь.
– О Господи!
– Я подал документы на вакансию главы департамента Проекта Терраформирования, – быстро добавил Венье. – И думаю, что у меня есть неплохой шанс. Из-за переполоха в департаменте штаб-квартира наверняка захочет определенной преемственности. А если под общую гребенку пойдут и невиновные, и виноватые, я сделаю все возможное, постараюсь очистить мою профессиональную репутацию. Я могу сделать сектор «Серифоза» образцом, я знаю, что могу. Если вы останетесь, я смогу дать вам акции. Мы сможем делать это вместе, сможем превратить это место в сад. Останьтесь и помогите построить целый мир!
Снова длительное и пугающее молчание.
– Полагаю, вы переедете в эту квартиру, если займете пост Тьена, – наконец сказала Катриона.
– Само собой, – неуверенно ответил Венье. Верно, это вовсе не положительный момент, хотя не факт, что Венье это понял. «Я с трудом выношу это место», – сказала она тогда…
– Ваше предложение очень любезное и щедрое, Венье. Но вы несколько неверно трактуете мое положение. Никто не вынуждает меня возвращаться домой. Комарра… Боюсь, купола вызывают у меня клаустрофобию. И каждый раз, надевая респиратор, я буду вспоминать о некрасивой смерти Тьена.
– А! Это я понимаю. Но возможно, со временем?..
– Ах да! Время. По обычаю форов вдова должна блюсти траур в течение года. – Майлз не мог видеть, какое при этом у нее выражение лица. Она улыбается? Морщится?
– И вы следуете этим древним обычаям? Вы должны? Но почему? Никогда этого не понимал. Я полагал, что в Период Изоляции все женщины должны были быть все время замужем.
– Лично я полагаю, что это было весьма практично. Если женщина вдруг беременна, то всю беременность пробудет в семье мужа, чтобы в случае рождения мальчика они были уверены: сын останется в семье отца. Впрочем, что считаю я по поводу положенного срока траура, значения не имеет. До тех пор, пока я придерживаюсь традиций, это защитит меня от… от нежеланных ухаживаний. Мне просто необходимо побыть в тишине и спокойствии, чтобы собраться с мыслями…
Повисла недолгая пауза. Затем Венье несколько более напряженно спросил: