Он выглядел совершенно измученным.
– Ничего удивительного, – ответил Майлз. – Это длится вот уже три недели.
– Да? – Голос Иллиана начал затихать. Он снова сделал странный жест, проведя рукой по лицу, будто пытаясь что-то припомнить. Ладонь судорожно сжалась и разжалась. Казалось, ему требуется приложить усилие, чтобы опустить руку на стол.
Тут вступил в свои права невропатолог и провел первичное тестирование. У Иллиана оказались незначительные мышечные спазмы. Саймон с некоторым недоумением посмотрел на свои сбитые костяшки пальцев, но ничего не спросил, как и не поинтересовался происхождением рубцов на запястьях. Его повезли в палату, Майлз потащился следом.
Когда Иллиана уложили в постель, Рубан, выйдя в коридор, объяснил Майлзу:
– Как только его физическое состояние стабилизируется – то есть он поест, поспит и придет в себя, – я начну проводить исследования.
– А как скоро он сможет… Нет, думаю, еще рано об этом спрашивать… Понимаете, я собирался спросить, как скоро он сможет пойти домой.
Туда, что для Иллиана служило домом. Майлз вспомнил свое давнее пребывание в одной из этих лишенных окон квартир для важных свидетелей в подвале здания СБ и внутренне содрогнулся.
Рубан пожал плечами:
– Если все пойдет нормально, я отпущу его через два дня. Конечно, ему придется приходить сюда ежедневно для дальнейшего обследования.
– Так скоро?
– Как вы сами видели, операция не очень сложная. Считается чуть ли не мелкой. В физическом смысле.
– А не в физическом?
– А вот это нам предстоит выяснить.
Майлз вернул стерильный халат медтехнику и вновь натянул на себя китель с орденами. Едва переодевшись, он заглянул в соседний кабинет. Там терпеливо сидела леди Элис Форпатрил. Услышав движение, она оглянулась.
– Сделано, – доложил Майлз. – И пока все идет хорошо. Похоже, он снова постепенно возвращается к нормальному состоянию. Хоть и немного подавлен. Вы вполне можете его навестить, если хотите.
– Хочу. – Леди Элис поднялась и выскользнула из кабинета.
Майлз зашел в секретную лабораторию, где работала команда Авакли.
Авакли уже засунул чип под сканер, но еще не начал разбирать на части. Майлз немедленно заметил нового человека – высокого худого мужчину, стоящего чуть в стороне от других.
Доктор Воэн Уэдделл, урожденный Хью Канабе с Архипелага Джексона, теперь приобрел несколько более светлую кожу, темные волосы и светло-карие глаза взамен почти черных, которые были у него, когда Майлз с ним встретился впервые. Более высокие, чем прежде, скулы и прямой нос придавали ему чуть ли не аристократический вид. Хотя держался он, как всегда, несколько надменно.
При виде Майлза глаза Уэдделла расширились. Майлз мрачно усмехнулся. Похоже, добрый доктор не забыл адмирала Нейсмита. Майлз отвел его в сторону и тихо сказал:
– Доброе утро, доктор Уэдделл. Как вам нравится ваша новая личность?
Уэдделл довольно легко справился с изумлением.
– Спасибо, хорошо. А как… хм… вам нравится ваша?
– Вообще-то это моя старая личность.
– Правда? – Уэдделл поднял брови, рассматривая и расшифровывая родовые цвета мундира, украшавшие грудь награды и сверкающую цепь.
– Хм-м… Насколько я понимаю, вы и есть тот самый Имперский Аудитор, которого я должен благодарить за то, что меня оторвали от работы в институте?
– Совершенно верно. Нам, подданным Империи, иногда приходится выполнять неожиданные поручения, что вам уже должно быть известно. Это цена, которую приходится платить за то, чтобы быть барраярцем. Один из вариантов.
– Что ж, – вздохнул Уэдделл, – по крайней мере климат у вас значительно лучше.
По сравнению с Архипелагом Джексона – безусловно. И Уэдделл имел в виду не только погоду.
– Очень рад, что дела у вас пошли успешно, – сказал Майлз. – Если бы я знал, что увижу вас, то передал бы вам привет от сержанта Тауры.
– Господи, она еще жива?
– О, да. – «Но отнюдь не благодаря вам». – Адмирал Авакли должен был вкратце рассказать вам о той деликатной проблеме, которую я поручил решить его команде. И я надеюсь, что ваш несколько необычный опыт может помочь в ее разрешении. У вас пока нет никаких идей на сей счет?
– Даже несколько.
– И к чему вы больше склоняетесь – к естественным причинам или к диверсии?
– Я поищу признаки диверсии. Если не найду, то методом исключения мы можем прийти к выводу о естественных причинах. На это уйдет несколько дней, если проводить исследование тщательно.
– Я хочу, чтобы вы все проверили самым тщательным образом. Молекулу за молекулой, если понадобится.
– О, вполне возможно, что так и придется сделать.
– И… хм… помните, что, хоть вы и находитесь в закрытой лаборатории Службы безопасности и, безусловно, являетесь членом команды, вы не сотрудник СБ. Поэтому докладывать будете лично мне.
Уэдделл задумчиво нахмурился.
– Это… весьма интересно.
– Тогда приступайте.
Уэдделл чуть иронично кивнул:
– Хорошо, милорд… э-э-э… Форкосиган, не так ли?
– «Милорд Аудитор» тоже будет правильным обращением на этой неделе.
– Весьма возвышенно.
– Вряд ли я могу забраться выше, не рискуя заработать носовое кровотечение.
– Это предупреждение?
– Лишь ориентировка. Любезность с моей стороны.
– А! Спасибо. – Уэдделл кивнул и отошел к столу, чтобы следить за работой через плечо Авакли.
Уэдделл-Канабе по-прежнему отменная задница, подумал Майлз. Но он действительно разбирается в молекулярной биологии.
Переговорив с Авакли, Майлз связался с Грегором, чтобы сообщить о благополучном исходе операции. Потом еще раз навестил Иллиана. Он обнаружил шефа Имперской безопасности сидящим на кровати, полностью одетого. Рядом с ним расположилась леди Элис. Иллиан улыбался. Первый раз за последние несколько дней.
– Приветствую, сэр. С возвращением.
– Майлз, – медленно кивнул Иллиан. Он коснулся затылка. Будто хотел убедиться, что голова у него по-прежнему на месте. – Сколько времени ты тут пробыл? Подойди ближе.
– Дня четыре, наверное. А может, пять. – Майлз устроился с другой стороны, напротив Элис.
Иллиан тоже внимательно оглядел его коричневый с серебром мундир и «иконостас» на груди. Он постучал ногтем по золотой цепи аудитора. Раздался тихий мелодичный звон.
– Это… довольно неожиданно.
– Генерал Гарош не хотел меня впускать. Грегор решил, что это лучший способ избежать дискуссий.