Меркурий сделал пометку на листе. А мог бы и не делать. На фронтоне любого банка торчит его собственное изображение – либо в полный рост, либо одна голова в крылатом шлеме. Так что все мечты банкиров Меркурию давно известны.
– А моя статуя установлена в спальне Юлии Кумской, – защебетала Венера. – Так вот я видела…
– Не надо то, что ты видела, – оборвал её Меркурий, – расскажи, что ты слышала.
– Слышала, что Бенит собирается сделать своего сына Александра императором.
Меркурий записал. С тех пор как боги изгнали гениев, связь с Землёй практически прервалась. Можно, конечно, приняв человеческий облик, затеряться среди людей и все разведать. Можно черпать сведения из различных вестников, как это делает бог злословия Мом. Ну а можно слышать и видеть сквозь картины и статуи, посвящённые божествам. У каждого бога такое изображение – специальный визор, через который можно глядеть на жалкий земной мир. Но боги ленятся подглядывать – они слишком уповают на своё могущество.
– Как Марс Градив я слышал, что Бенит ищет какого-нибудь противника послабее, чтобы устроить небольшую заварушку, быстренько набить ничтожному врагу морду и поднять настроение в Империи, – сообщил Марс, небрежно поигрывая кинжалом. – А как Марс Квирин я слышал, что из преторианской гвардии собираются выгнать центурионов, которые сочувственно отзываются об Элии.
– А я, – сказала Фортуна, бесцеремонно оттесняя Марса, – видела, как маленький Август плачет по ночам в своей спальне.
– Что ты ещё знаешь?
– О, много. Как Фортуна Подательница Надежд могу сказать, что римляне надеются, что Бенит приведёт их к величию. Как Фортуна Отвратительница Бед знаю, что римляне просят, чтобы варвары не приближались к их границам. Как Фортуна Первородная могу рассказать о надеждах почти каждого человека. Как Фортуна Милостивая поведаю о бедах, которых страшатся римляне. Что ещё ты хочешь узнать, Меркурий?
– Когда люди немного поумнеют, – вздохнул покровитель торговли и жуликов.
– А когда поумнеют боги? – спросил, отстраняя Фортуну, Логос. И навис над столом. Не Логос, но мужское воплощение Немезиды.
– Рад тебя видеть, – пробормотал Меркурий, предчувствуя недоброе. И спешно сложил листки с божественными донесениями в сияющую золотой фольгой папку.
– А я как рад! Давай я тебе расскажу интересную историю, Меркурий. Такую историю не может рассказать ни один из богов – ведь мне не надо залезать в собственные статуи, чтобы поговорить с людьми. Я общаюсь со смертными запросто.
– У тебя ещё нет статуй, – напомнил Меркурий.
– Это неважно. А важно то, что я узнал. Хочешь послушать? Тебе это не особенно понравится, но придётся потерпеть!
– Говори, – упавшим голосом сказал Меркурий.
– Один известный тебе божок Фавн или, как он любит называть себя, Пан, подарил одному человеку камень. И велел тот камень бросить в колодец. Вода исчезла, колодец высох, человек спустился по верёвке вниз, чтобы найти своего пропавшего друга. Тебе ничего не напоминает эта история?
– Знаешь, не припомню. История, каких много. Один пропал, другой его ищет.
– Да, но в ней много тёмных мест. Почему бог Пан отправил в колодец человека, хотя знал, что смертному нельзя спускаться вниз, не отведав амброзии?
– Про амброзию он забыл.
– Бог забыл? Меркурий, даже люди не поверят в такие байки, не то что я, Логос. И потом, человеку совершенно не нужно было лезть в колодец. Более того – опасно. И не только для него. Естественное развитие событий было изменено: я не узнал то, что должен был узнать, до конца. Недостающее знание восполнили человеческой кровью. Как всегда, недостаток знания восполнили кровью. И что получилось? Ты знаешь, что получилось?
– Мы испугались, Логос. Мы тут все здорово перетрухнули. А ты бы не испугался на нашем месте? Ещё как! А вдруг ты стал бы сильнее всех? Вдруг ты бы нас всех порешил и завладел Землёй единовластно? Что тогда?
– Вы изувечили меня. Вы отняли у меня почти всю силу. Вы не дали испить мою чашу. Чашу знания. А теперь просите привести Землю в порядок, сделать местом, пригодным для богов. Но никто не знает, как все исправить.
Меркурий почесал голову одним пальцем. «Жест неженки», – механически отметил про себя Логос, как будто все ещё был гладиатором Юнием Вером и следовал обычаям и традициям Рима.
– Я не знаю, – наконец признался бог жуликов.
– А кто знает? Минерва?
– Нет, она тоже ничегошеньки не знает. Сказать по секрету, она лишь изображает, что ей все известно. А на самом деле она очень недалёкая особа.
– Так кто?
– Только ты. Ты сам. Ведь ты – бог разума. Подумай немного, и все поймёшь.
Логос усмехнулся:
– Я уже подумал, Меркурий. Я тебе не верю. Все это части какой-то хитрой игры. Но в этой игре не играют – сражаются. Я ещё пока не знаю, за что сражаются. Но выясню. И я хочу знать, на чьей стороне сражаешься ты.
– На твоей, Логос! Клянусь, на твоей!
Но Логос почему-то ему не верил. Да, как всякий торговец, Меркурий пойдёт на компромисс. Ради выгоды он готов на многое. Но это не означает надёжность. А кто надёжен, кто?
«Надейся только на себя», – наставлял когда-то Элий друга своего гладиатора. Гладиатор стал богом. Но у него остался только один верный союзник – Элий.
Что ж, последуем совету старого друга.
«Сын диктатора Бенита Александр делает поразительные успехи в учёбе. Он уже читает по-гречески и сам сочиняет трагедии, подражая Эсхилу».
«Теперь ясно, что восточного владыку интересует только Хорезм и завоёванные земли империй Цзинь и Си-Ся. Это его сфера интересов. Тогда как сфера интересов Рима – Европа».
«Акта диурна», 4-й день до Ид ноября 1979 года [62]
Летиция сидела возле колыбели. Шёл дождь. По стёклам стекали частые струи, весь мир за окном рябил. Город за окном – призрак, ненастоящий приснившийся мир. Жизнь только здесь, в маленькой детской спаленке, где пахнет молоком, игрушками, мокрыми пелёнками, где покрытая белым пухом головёнка покоится на голубом матрасике, и тихое сопение крошечного носика и причмокивание крошечных губ включают в себя весь смысл без остатка. Жизнь, которая длится всего несколько дней. И кажется чудом появление в прежде пустой кроватке тихо сопящего крошечного существа. Летиция покачивала резную деревянную колыбельку, смотрела и не могла насмотреться.
Элий, войдя, обнял жену за плечи. Она приложила палец к губам. Сегодня этому крошечному существу дали имя. И таинственные силы мира, из которого он пришёл, больше не имеют над ним власти.