— Дело в том, что мы все бросились на поиски Уолша в ту ночь. И по счастливой случайности для этого человека он его поймал раньше. Я думаю, произошло следующее. Недалеко от того места, где лежало тело Уолша, трава примята и вырвана, такое впечатление, что там происходила борьба. Но никто в здравом уме не стал бы нападать на Уолша, разве только самоубийца. Другое дело — если Уолш шел пешком, а тот, кто его убил, был на лошади. И это снова приводит нас к лорду Седжвику.
— Если он был в доме священника в ту ночь, — сказала мисс Трент, — тогда ему было на руку, чтобы Уолш был мертв.
— Нет, — возразил монсеньор Хольстен, — инспектор, очевидно, хочет сказать, что лорд Седжвик мог оказаться таким же свидетелем, как и Гендерсон. То есть он что-то увидел, но не придал этому значения.
Ратлидж взглянул на часы:
— У нас еще пять минут, прежде чем откроется обеденный зал. Мне надо пойти к себе и переодеться, снять мокрую одежду.
Закрывая за собой дверь гостиной, он слышал, как монсеньор Хольстен сказал Мэй Трент:
— Когда я уговорил епископа привлечь Ярд к делу, в самых благих намерениях разумеется, то и не подозревал, какого джинна выпустил из бутылки!
Обед прошел в относительном молчании, каждый участник маленькой компании был погружен в свои мысли.
Когда принесли второе, Мэй Трент неожиданно обратилась к Ратлиджу:
— Я еду с вами. Когда вы хотите навестить лорда Седжвика?
— Это не очень хорошая идея.
— Возможно, — согласилась она, — и все-таки я поеду.
Но им пришлось задержаться. Внезапно недалеко от гостиницы возник пожар, загорелся один из домов на Уотер-стрит. Пожарные машины, сбившиеся в кучу повозки, испуганные лошади создали пробку. Да еще сбежалось полгорода. Дождь, который, не переставая, лил из низкого, поглотившего дневной свет неба, присоединился к усилиям людей и помог быстро погасить пламя и предотвратить распространение пожара. Соседние дома не пострадали, а все имущество из них успели вытащить.
Одним из мужчин, сражавшихся с огнем, был Эдвин Седжвик. С закатанными рукавами, лицом вымазанным сажей, потный и разгоряченный, он командовал работами. Ратлидж тоже встал в цепочку людей, передававших друг другу ведра с водой из колодца. Эдвин отдавал команды громким голосом, словно бы по праву местного землевладельца, и при этом выказывал недюжинные способности в умении организовать людей и скоординировать их действия.
Он как будто играл в спектакле роль местного сквайра, который должен быть лидером при любом событии в городе и помогать нуждающимся в помощи во время несчастья. Так поступал всегда его отец, и он хорошо усвоил урок. И теперь применял его на практике.
Эдвин командовал людьми естественно, как будто был потомственным лордом многих поколений, как будто это было в его крови, чему нельзя научиться.
Он был вездесущ, рисковал наравне со всеми и в то же время подбадривал людей, одному положив мимолетно руку на плечо, другому бросив слово одобрения, давая вовремя нужный совет или криком предупреждая об осторожности.
Хэмиш со своей непокорной шотландской натурой, не позволяющей ему ни перед кем склонить голову, который очень редко признавал чье-то превосходство, заметил: «Но он все равно не старший брат. И ему не быть лордом».
Ратлидж поискал взглядом Мэй Трент и увидел, что она вышла из машины и, отведя на безопасное расстояние, утешает обезумевшую от горя женщину, которая горько жаловалась на перевернутую лампу, вызвавшую пожар.
Мысль Хэмиша показалась такой интересной, что он стал развивать ее. Пока Артур жил в глуши Йоркшира со своей молодой женой или носился по Франции на гоночном автомобиле, именно Эдвин представлял наследника лорда в Остерли.
И перед Ратлиджем сегодня предстал по-новому человек, которого он впервые увидел причалившего к пирсу со своей собакой после охоты на болотах. Или сидевшего одиноко за стойкой паба в маленьком отеле около Нориджа. Кстати, как он там оказался? Может быть, он там провел ночь с женщиной?
Хэмиш сказал: «Его привело Зло».
Пожарные начали расчищать грязный обгорелый двор и складывать уцелевшее имущество под навес.
Эдвин Седжвик выслушал слова благодарности от хозяина дома, как будто выполнял непременное условие — положение обязывает. Потом, поддерживая общий энтузиазм, пожал всем руки, а когда дошла очередь до Ратлиджа, добавил к рукопожатию улыбку.
— Спасибо за помощь. Нам нужен был каждый крепкий мужчина. — Он обращался к нему как к человеку со стороны, приезжему.
Ничто в его поведении не указывало, что он чувствует внимательный взгляд инспектора, и у Ратлиджа сложилось впечатление, что Эдвин Седжвик, как и его отец, привык выигрывать любые сражения, замечает все и не упускает ни малейшей детали.
Ратлидж пошел забрать Мэй Трент, а Седжвик взял мотоцикл, прислоненный к дереву, сел на него и с ревом укатил в сторону Западного Шермана. Вскоре громоподобные выхлопы сменились замирающим вдали тарахтением.
Ратлидж остаток дня продремал в кресле в своем номере. Его разбудила миссис Барнет. Надо было проводить мисс Кеннет к Блевинсу. Было уже почти шесть вечера, когда он посадил ее на грузовик, направлявшийся в Кингс-Линн, на нем из Кли привезли коробки с ветчиной для мясника, и теперь он возвращался порожняком. Ратлидж позаботился, чтобы у нее были деньги, чтобы совершить обратный путь относительно комфортно. Она горячо его благодарила.
— Мэтью никогда никого бы не смог обидеть, — повторила она, — а этот инспектор Блевинс мне не поверил. Надеюсь, вы поверите.
Он помог ей влезть в грузовик.
— Я приму это к сведению. До свидания, мисс Кеннет.
В последний момент она низко нагнулась к нему, так чтобы никто посторонний не услышал, и прошептала:
— Я вам должна. А я всегда плачу долги. Одна моя подруга сделала работу для одного местного человека в Норфолке. Он был богат и заплатил ей хорошо за то, что она сыграла роль одной леди. Но она так и не смогла воспользоваться его деньгами, потому что, скорее всего, он потом и убил ее. Два месяца спустя ее нашли в реке, как ту бедняжку, которую вы приняли за меня. Голую, как в день своего рождения, и мертвую.
— Когда это было? — спросил Ратлидж с возрастающим интересом.
— Перед войной. Года за два до войны. Хотелось бы мне увидеть, как вы поймаете этого негодяя, и пусть этот противный полицейский останется с носом. Так ему и надо, хочу, чтобы вы его оставили в дураках. Пусть это ему будет и за Мэтью.
И она уехала. Пустой грузовик умчался, подскакивая с грохотом на выбоинах, под дождем, виляя, как пьяный.
Мэй Трент вышла из-под козырька над входом в гостиницу, где ждала его, укрываясь от дождя.
— Она справится, вот увидите. Такие, как она, умеют выживать.
— Чаще мы находим их в Темзе. Но я надеюсь, что ее не вытащат оттуда однажды.