Корвин распахнул дверь своей кладовки и помчался. Ну и вонища! Первое тело… Нет, тут вообще ничего не разобрать. Второй… Третий! Ага! Похоже, этот третий держал ключ зажатым в кулаке. Вот он, родимый! Похоже, почти не пострадал.
Теперь нужно поглядеть, куда его вставить. Огонь слизнул все обозначения и знаки, но вдавленный контур на стене удалось различить без труда: рядом все еще полыхал костерок. Корвин вставил в приемное отделение ключ, повернул. Шлюзовая дверь со скрежетом открылась. Марк скользнул внутрь, створки тут же сошлись у него за спиной.
Перед Корвином был тускло освещенный коридор. Вернее, кусок коридора. Потому что следующие шлюзовые двери (разумеется, закрытые) были в каких-то тридцати метрах. Пол в этом отгороженном пространстве был почти сплошь завален телами. Подошвы нарядных туфель заскользили по залитому кровью полу. Марк едва не упал, сделав первый шаг. Мертвецы? Нет, люди шевелились. Многие во всяком случае. Кто-то стонал. Корвин опустился на колени – ноги сами собой подкосились. Прямо перед ним неподвижно лежал парень с бледным застывшим лицом. Глаза его были полуприкрыты, одна рука была прижата к груди, как будто он что-то пытался удержать, вторая – нелепо подвернута. Ноги… Ног ниже колен не было вообще. Только черные ошметки и лужа крови. Мертвец.
Серая с оранжевым форма – Марк отчетливо разглядел в мутном свете горящих повсюду аварийных ламп характерные разводы. Космические войска Неронии. Неронии?! Нет, невозможно. Но если это так, то с кем они сражаются? Неужели с Лацием? То есть Корвина могут убить свои же? А где он сейчас, в расположении чьих войск? И как добраться до своих?!
Марка охватила слабость – не столько физическая, столько душевная. Боже, взмолился он, хотя никогда не верил в высшие силы, даже в дни рабства на Колеснице.
– Боже! – позабыв осторожность, зашептал он вслух. – Пусть это будет только сон. Один из тех снов, что так отчетливы и постоянно мне снятся. Пусть все? это происходит с кем-нибудь из моих предков. Это прошлое. А я только вижу, только наблюдаю и прохожу их путь шаг за шагом. Я не погибну, потому что они не погибли. Я спасусь, потому что они спаслись. У меня будет будущее, потому что мой отец выжил, и я родился.
Он запнулся и не договорил сочиненную молитву. Рассмеялся, осознав, что в этот миг надеется смелостью отца или деда прикрыть собственную трусость.
«Нет, мой глупый Марк, это совсем не сон, и никто тебе сейчас не поможет. Потому что в такой ситуации никто из твоих предков еще не оказывался. Ты все сделаешь сам, и надеяться тебе придется только на себя. Все будет зависеть от твоих собственных усилий, сообразительности и смелости. И в отличие от любого, самого страшного видения, подсказанного памятью патриция, наяву жизнь никому не гарантирована. Ты будешь смелым, потому что они были смелы. И еще потому, что твоя личная смелость станет смелостью твоего сына». Марк снял с убитого куртку. На рукаве светилась зеленым голограмма. Сержант. Ну что ж, из префекта в сержанты – не так уж плохо. Уже привычная метаморфоза. Почти не испытывая отвращения, Корвин натянул куртку покойного, переложил в карманы найденный ключ, парализатор, запасную батарею и резак. Стал искать оружие помощнее.
– Вин, ты? Помоги, ради Бога… Манжету, – забормотал парень, лежавший рядом с убитым. Он даже попытался приподняться. В тусклом свете аварийной лампочки Марк с трудом различил лицо.
Похоже, совсем мальчишка. Форма серая с оранжевым. А там, где у парня должен быть живот, Марк разглядел что-то черное, похожее на яму. Корвин присел на корточки, еще не зная, что должен делать.
– Где манжета?
– Там. – Парень ткнул пальцем куда-то вбок.
Марк оглянулся. Контейнер, помеченный светящимся красным крестом, был рядом – стоял на полу возле неподвижного тела в белом комбинезоне. Похоже, медик то ли ранен, то ли мертв. Корвин перешагнул через два неподвижных тела. Пол мелко вибрировал. Гравигенератор по-прежнему лихорадило. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что контейнер не стоял, а лежал на боку. Крышка была сорвана, содержимое рассыпалось по полу. Поблескивали инъекторы в стерильных упаковках, баллончики с искусственной кожей и регенерационным раствором. Марк запустил руку в контейнер и наугад извлек несколько манжет с голубой кровью. Вернулся к раненому. Попытался снять с того куртку, чтобы оголить руку. Парень зарычал от боли. Тогда добровольный медбрат разрезал молекулярным резаком рукав, надел повыше локтя манжету. В голубой крови наверняка содержится немалая доза анальгетика, так что парню сейчас полегчает. Марк огляделся. Похоже, в этой кровавой мешанине никто не остался невредимым. А что если кто-то снаружи попытается открыть дверь. Что делать? Защищаться? Корвин перевернул ближайшее тело. Опять труп. Оружие. Срочно необходимо оружие! Вот пояс с кобурой. Кобура пуста. Мерд! Где твой бластер, придурок? Потерял? Бросил? Корвин отыскал в кармашке на груди убитого запасную батарею для бластера. Опустил в свой карман. Перешагнул через мертвеца и принялся обыскивать второго. Ага. У этого в кобуре бластер. А гранаты? Лучше лазерные. Термогранаты здесь все превратят в Тартар. Гранаты нашлись у третьего. Пять штук. Марк зарядил подствольник бластера. Итак, если шлюз попытаются открыть, свои, чужие – не важно, он сможет выстрелить. Кто ему свой? Неизвестно. А вдруг на той стороне – лацийцы? Он будет в них стрелять? Как должен стрелять любой, держащий оборону в этом секторе. Впрочем, никто из этих ребят уже не мог держать оружие. Решение за Корвином.
Марк поискал источник света поярче, чем подсветка на молекулярном резаке, нашел на поясе мертвого медика фонарь, осветил голограмму на двери. Эмблема слишком хорошо была знакома. Совершенный человек Леонардо да Винчи. Герб Неронии. Итак, он на астероиде, принадлежащем Неронии. Или на боевой станции?
Последняя догадка показалась более вероятной. Марк уже почти не сомневался, что оказался на одной из военных баз, стерегущих сектор Неронии. Как помнится, их три. «Тразея Пет», «Сенека» и «Поппея», Тогда получается, что есть прямая дорожка из «Пирамиды» на Островах Блаженных прямиком на одну из баз Неронии? Невероятно. Но если это не сон памяти, то версию с чудесной дверкой придется принять. Изощренный ум патриция готов принять любую версию. Даже самую безумную – будто тень Неронии простирается до самых Островов Блаженных.
Но даже если это не бред, и Марк оказался на боевой станции неров, тогда появляется еще один вопрос: с кем идет сражение? Разве Нерония с кем-то воюет? Кажется, еще утром эта гедонистическая планета со всеми пребывала в мире, если не считать перманентного конфликта с пиратами. Правда, неизвестно, что сейчас на Неронии – утро или день.
«День», – подсказал голос.
«Спасибо», – едва не ответил Корвин вслух.
Итак, сейчас день. И днем уже идет война? Самое простое из всех объяснений – на боевую станцию напали пираты. И префект Корвин волей-неволей будет сражаться на стороне неров. С которыми всегда (или почти всегда) Лаций враждовал.
– Кто-нибудь… пить… – простонал раненый на полу.
Марк наклонился над парнишкой лет двадцати, надел на руку манжету с голубой кровью. Отыскал флягу с водой, смочил губы. Он не знал, можно ли этому раненому пить. Стал осматривать остальных. Нашлось еще шестеро живых. Манжет было больше. Корвин одарил каждого «браслеткой жизни» и вернулся к первому раненому, тому парню, у которого был разворочен живот. Когда парнишка попытался приподняться, под боком у него стало подозрительно хлюпать. Как будто парень лежал в луже. Марк принялся обливать рану регенерационным раствором. Не знал, поможет это или нет.