Никита упал на дно лодки. Вадим остался сидеть не в силах двинуться и, раскрыв рот, наблюдал.
Одновременно полыхнуло белым справа и слева. Вскипела паром вода. Вадима обдало жаром. Сразу три лодки исчезли — вместе с людьми. Метко стреляют! Но и Никита не промахнулся. Купол раскрылся огромным цветком, из него вверх ударил оранжевый столб огня. Верхний уровень города исчез! Вслед за грохотом взрыва на миг наступила тишина, а потом в воду посыпались осколки.
— Греби! — Никита вскинулся, едва не опрокинув лодку. — Греби! Пока они не нарастили купол! Скорее!
Непослушные пальцы никак не могли вставить в подствольник новую гранату.
Никита видел, как справа пять или шесть лодочек устремились вслед за ними в атаку на город. Всего? А где остальные? Никита обернулся. Туман уже почти растаял. Лишь тонкие пряди кое-где стлались над водой. С десяток лодок мчались к берегу наперегонки. Трусы!
— Стойте! Куда!? Город наш! — кричал Никита. — Наш!
— …гнись! — ахнул Вадим и качнулся вбок, креня лодку.
Никита запрокинул голову. Прямо на них черным копьем несся осколок. Сейчас врежется…
Никита прыгнул за борт. Следом скатился в воду Вадим и тут же ушел на глубину. Осколок вспорол воду слева. Никита нырнул, ухватил товарища за шиворот.
«Я не утону, не могу утонуть… не могу» — Никита рванулся наверх, всплыл первым и вытащил товарища.
Вадим жадно хлебнул воздух, шлепнул ладонями по воде. Глаза у него были круглые и совершенно безумные.
— Плыть можешь? — На всякий случай Никита продолжал держать товарища за шкирку.
— М-могу…
— К городу! — приказал Никита.
Но стоило ему разжать пальцы, как Вадим устремился к лодке, попытался вскарабкаться в нее, соскользнул в воду, вновь полез…
— К городу! — заорал Никита.
Вадим его не слышал. Он вообще ничего не слышал, карабкался в лодку, срывался, снова пытался залезть… Черт с ним, пусть удирает…
Никита поплыл кролем туда, где над водой темнел изуродованный купол. Он видел, как несколько лодок идут наперегонки к той же цели. Молодцы! Не отступили! Никто не стрелял. Все торопились добраться до купола. Весла так и мелькали.
«Город наш», — билась в мозгу единственная мысль. Рука ударилась о что-то твердое. Никита ухватился за рваный край, распоров пальцы. Приподнялся. Рассадил о вывернутый наружу лоскут обшивки колено. Перевалился внутрь. Упал на что-то ровное, скользкое, его потащило вниз. Бластер он потерял в воде. Но был еще один, в кобуре. Никита попытался достать его.
Пальцы не слушались.
— Я здесь! — крикнул Никита, не зная, кто его может услышать. Разве что обитатели города. — Я пришел! Пришел!
Под ним вдруг раскрылась бездна, и он ухнул в аварийный шлюз.
— Я здесь! — кричал он, скользя во влажной темноте.
Его облепило, сжало со всех сторон и выплюнуло на скользкий пол.
— Добро пожаловать в озерный город! — раздался над ним насмешливый голос. — Надеюсь, вам, сударь, понравится у нас.
Предупреждение было невнятным. Намек, расшифровать который мог человек, хорошо знакомый с реконструкцией Китежа. Но Марк Валерий Корвин знал об этой планете слишком мало и все больше обрывками, а его друзья — и того меньше. Что могла означать фраза: «Надо поторопиться с визитом или отложить встречу на год. То есть практически ничего. На Китеже наступает эпоха карнавалов», — никто из спутников Марка объяснить не мог. Возможно, что-то вроде лацийских сатурналий, когда не существует ни господ, ни слуг, и даже андроиды надевают маски и веселятся напропалую.
Голос предков о карнавалах упорно молчал: отец Марка не посещал места увеселений во время краткого визита на планету. Выяснилась занятная подробность: о Китеже другие миры не знали практически ничего. Или же сведения казались совершенно баснословными. Всеведающий галанет бормотал невнятицу: «Карнавалы Китежа. Маски Китежа. Полгода веселья». Эти фразы-обрубки вываливались из различных порталов вновь и вновь, едва Марк запрашивал информацию о развлечениях китежан. В конце концов Корвин пришел в ярость и послал галанет к Орку в пасть и еще дальше. Да и какое ему дело, кто и как веселится на карнавале. У Марка имелся благовидный повод для визита: он нашел убийцу княгини Эмилии Валерьевны. Теперь он должен явиться на Китеж и рассказать свекру Эмилии все подробности расследования. Корвин написал краткий отчет о раскрытом убийстве и отправил его по двум адресам: один — в сенат Лация, второй — князю Андрею, чей сын и невестка стали жертвами действий анималов.
Без приглашения являться на Китеж считалось неприличным, и Марк дожидался ответа на станции Большой петли. К тому же лацийский сенат должен был прислать экспресс-почтой подтверждение официального статуса следователя со всеми вытекающими отсюда гарантиями и возможностью тратить не собственные кредиты, а государственные, и оплачивать услуги помощников, а не надеяться на их доброе к себе отношение и альтруизм.
Первым отозвался князь Андрей. В письме, формально очень вежливом, но суховатом, он рассыпался в благодарностях (много вычурных старинных выражений и русизмов во всеобщем), выражал сдержанную радость по поводу того, что сообщник убийцы наконец отдан под суд, и приглашал Корвина «вместе с помощниками и друзьями» погостить у себя в усадьбе, сколько гостям будет угодно. И просил прибыть «по возможности скорее». О князе Сергее в письме не упоминалось. Как будто он погиб вместе с женой во время трагедии на Психее. А между тем Марку было доподлинно известно, что молодой князь в течение двух лет после возвращения на Китеж безвыездно живет в усадьбе отца.
— Похоже на домашнее заключение, — прокомментировал трибун Флакк положение Сергея.
Марку тоже казалось, что не случайно бывшего командира «Изборска» держат на коротком поводке. Пускай он потерял память после того, как сержант выпустил в него весь заряд парализатора, но теперь Сергей наверняка физически здоров… Так почему же он все еще взаперти, как преступник или… опасный свидетель?
«Может быть, Андрей Константинович считает своего сына отчасти рабом?» — в который раз спрашивал себя Корвин. Он ненавидел рабство в любой форме, пусть даже оно принимало вид любви или долга. Чужая несвобода казалась ему почти столь же непереносимой, как и своя собственная.
Экспресс-почте требовалось не более стандартных суток, чтобы переслать сообщение, но сенат Лация тянул и тянул с ответом. Напрашивалась неприятная мысль: что-то мешало сенаторам произвести Корвина в префекты немедленно.
— Чего мы ждем? Начала карнавалов? — ворчал центурион Друз.
— Почему бы и нет? — смеялась Лери. — Когда ещё представится такая возможность? Купим на станции маски. Я пропустила карнавалы на Неронии, наверстаю упущенное на Китеже.