Тот, кто стоял на выступе горы, смотрел на ферму Элкоттов с высоты. Подыскивал наблюдательный пункт получше.
Чего он хотел? Там определенно был мужчина, а не мальчик.
Хэмиш шепнул: «Тейлор, беглый узник…»
Может, в самом деле?.. Ратлидж ждал, про себя уговаривая того, кто рыщет на горе, спуститься и показаться ему на глаза. Но неизвестный по-прежнему стоял на склоне, сторожкий, как дикий зверь. Его внимание было приковано к дому. Неожиданно Ратлидж понял: его трудно было бы разглядеть даже из комнаты Хейзел Робинсон. Неизвестный ступал осторожно, перепрыгивая с камня на камень, чтобы не оставлять следов. Как тень на тени, как рыба в пруду.
И вот, наконец, он начал спускаться.
Ратлидж вернулся к Джанет Аштон и приказал:
— Стойте здесь, рядом с лошадью. Что бы ни случилось. Если он вооружен, он будет стрелять во все, что движется.
— Не оставляйте меня здесь! — взмолилась она. — Я не хочу, чтобы он нашел меня!
— Не бойтесь. Здесь самое безопасное место.
Он подошел к двери и прислушался.
Снег хрустел как-то неотчетливо. Потом шаги затихли. А потом направились в обратную сторону, заспешили.
Ратлидж негромко выругался.
Хороший солдат нутром чует опасность. Чувствует перемену в тишине, которая подсказывает ему, что рядом, во мраке, таится угроза. Непонятно, что именно встревожило ночного гостя, но он, видимо, решил исключить любые неожиданности. К тому времени, как Ратлидж снова начал взбираться по тропе, неизвестный уже скрылся в темноте.
Он мог сбежать вниз и затаиться, как кролик, который пережидает лису. Сейчас невозможно его разглядеть — разве что наткнешься прямо на него…
«И тем не менее, — подумал Ратлидж, — я должен его найти!»
Но все было бесполезно. Целый час проплутав по горе, Ратлидж вынужден был сдаться. Когда он вернулся в хлев, Джанет Аштон уже ускакала.
Итак, куда направлялся неизвестный — в дом или в хижину — до того, как что-то предупредило его об опасности? Если бы его не спугнули, что бы он предпринял?
Перед рассветом рокот мотора пробудил Ратлиджа от некрепкого сна. Сержант Миллер, плотный, спокойный, спросил:
— Надеюсь, вы не зря не спали ночь? Что-нибудь получилось?
— Ночь прошла тихо, — ответил Ратлидж.
Миллер нахмурился:
— Возможно, и так, сэр. Вам повезло. А ведь могло случиться все, что угодно, и никто бы не пришел вам на помощь!
Вернувшись в гостиницу, Ратлидж первым делом заглянул в хлев. Кобыла Гарри Камминса спала в своем стойле. Едва прикоснувшись к ее шее, он сразу понял, что на ней недавно ездили, — грива была еще влажной от пота.
Теперь понятно, как Джанет Аштон добралась до фермы и обратно. Она ездила без седла. Со сломанными ребрами едва ли бы ей удалось перебросить седло через круп лошади.
Но как попал на место другой ночной гость? И что привело его туда, если не огарок свечи, предположительно найденный в старой пастушьей хижине?
В предрассветных сумерках Ратлидж спустился на кухню, чтобы набрать горячей воды для бритья. Джанет Аштон уже сидела за столом и пила чай.
— Вы, наверное, меня сейчас арестуете. Решите, что я возвращалась на место преступления.
— Вы с таким же успехом могли наткнуться там не на меня, а на убийцу. Да и он спокойно мог добраться до вас, пока я лазил в гору.
Она вздрогнула:
— Это не приходило мне в голову, иначе я бы там не осталась. Вы сегодня вернетесь туда искать следы?
— А зачем? Все равно все без толку. Снег весь истоптан, невозможно понять, кто куда направлялся.
— Поэтому сейчас вы не можете решить, арестовать меня или довериться своему суждению, что человеком, которого вы ищете, был другой идиот, который пробрался туда ночью.
— С радостью арестовал бы и вас, и Элкотта, а потом пусть все решает суд!
Джанет Аштон вскинула голову:
— Уж не думаете ли вы, что мы с Полом — сообщники?
Ратлидж вынул из кармана огарок свечи. И половинку запонки.
— Запонки сломал мальчик — случайно или в приступе злобы. Вы знаете, кто их ему подарил?
Едва взглянув на вещицу, Джанет ответила:
— Хью подарил их ему на день рождения. Грейс позволила Джошу держать подарок у него в комнате. Теперь я понимаю, что напрасно.
— Зачем он их сломал?
— Наверное, обиделся на отца — решил, будто Хью его бросил. Потому что не приехал за ним, не забрал его с собой в Лондон. Может, Хью и прав. Джошу было плохо, он хотел отомстить. Но оскорбленные чувства еще не делают мальчика убийцей!
Около восьми утра Ратлидж громко постучался в дверь Пола Элкотта и разбудил его. Пол открыл дверь взъерошенный, пижамная куртка была заправлена в брюки. Ратлидж опустил голову. Пол ходил по дому босиком.
— В чем дело? Что случилось?
— Хочу взглянуть на ваши ботинки.
— На мои ботинки?! Вы что, с ума сошли? Еще даже не рассвело!
— И тем не менее.
Элкотт нехотя впустил его в дом и открыл дверь шкафа.
— Вот они! Вторая пара стоит у кровати.
В душном помещении явственно попахивало джином. Запах пропитал и постельное белье, и самого Элкотта.
Ратлидж поднял оба ботинка по очереди и внимательно их осмотрел. Сухие и чистые, только на одном пятна краски — и, похоже, их недавно чистили.
— Других у вас нет?
— Я не богач! — вызывающе ответил Элкотт. — У меня две пары ботинок, больше нет.
— Не покажете ли пальто, которое было на вас на похоронах?
— Оно в чулане… Обыщите его и убирайтесь!
Ратлидж нашел темное пальто и провел пальцами по той стороне, где были пуговицы. Одной недоставало.
Как он выглядел в церкви? Ратлидж постарался вспомнить Элкотта, который стоял рядом с Белфорсами. Может, пуговица отсутствовала уже тогда? Под дождем, когда все пальто и шляпы промокли, отсырели, не обращаешь внимания на подобные мелочи. Сделав вид, будто ничего не заметил, Ратлидж закрыл чулан.
— Когда начали пить? — неожиданно спросил он.
— Вообще, это не ваше дело, но выпил я после ужина. Какого ни есть. Сейчас у меня нет желания готовить. Да и аппетита нет после работы в той проклятой кухне. Я бы продал ферму, если бы не боялся, что отец вылезет из могилы и начнет меня мучить. Придется привыкать там жить. Так что пью я, можно сказать, чтобы набраться храбрости… У меня осталось немного джина от прошлогодних запасов.
Ратлидж вдруг заметил, что в помещении стало теплее, чем раньше.
— Вы уже позавтракали?