— Спрячь ее.
Ева кивнула. Затем она швырнула свою тарелку на стойку, схватила Клэр за запястье и потащила через всю комнату к кладовке, полускрытую в тени неуклюже втиснутого холодильника. Кладовка оказалась большой, темной и грязной. Полки были заставлены старыми банками. Этикетки на консервных банках говорили о том, что в них содержится батат и спаржа, а в стеклянных банках виднелось какое-то древнее желе. Здесь была лампочка с веревочным выключателем, но Ева не стала ее включать. Вместо этого она протиснулась между рядами мрачноватых банок с фруктами, протянула руки и Клэр услышала какой-то щелчок. Затем раздался металлический скрежет, потом снова щелчок, и часть задней стены повернулась.
Ева толкнула открывшийся проем, вытянулась, и достала с полки фонарик, который тут же вручила Клэр.
— Заходи, — сказала Ева. — Я включу свет снаружи, но старайся не включать фонарик, если услышишь голоса. Он может просвечивать через щели.
Клэр ошеломленно кивнула, и скрючилась, чтобы пролезть в маленькое отверстие, открывшееся в стене. Разогнувшись, она оказалась в на удивление большой и пустой комнате с каменным полом, без окон. Немного паутины по углам и клочки пыли несколько портили вид, но, с другой стороны, тут было не так уж плохо.
Ева закрыла дверь, и тут же наступила полная темнота. Клэр поспешно щелкнула фонариком, перешла в ближайший угол и опустилась на колени, часто и тяжело дыша.
Всего минуту назад они шутили на кухне, возились с беконом и яичницей, и вдруг… что за чертовщина только что произошла? И для чего здесь потайная комната с единственным входом?
Она услышала отдаленные голоса, и поспешно выключила фонарик. Это плохо. На самом деле, она никогда не боялась темноты, но та темнота не была полной… Всегда были звезды, лунный свет, отдаленные огни улицы…
Эта тьма была густой, как смола, такой, что хоть глаз выколи. Эта тьма пугала и заставляла обледеневать от ужаса при мысли, что рядом с тобой может оказаться все что угодно, а ты даже не заметишь, как оно приблизится.
Клэр закусила губу, сильно сжимая фонарик, и заскользила спиной по стене пока не нащупала рукой шершавую древесину двери, через которую вошла. Через нее проникало немного света, еле заметного, но достаточного для того чтобы успокоить стук в груди.
Голоса. Шейна, и еще кого-то. Мужской голос, глубже и ниже, чем у Шейна.
— Сэр, здесь живут только, те кто есть в списке. Только мы трое. — Шейн говорил мягко и уважительно, что не было на него похоже. Не то чтобы она хорошо его знала, но он всегда был остер на язык.
— Кто из них вы? — спросил голос.
— Шейн Коллинс, сэр
— Позовите сюда третьего, — сказал голос.
— Ну, я бы позвал, но Майкла здесь нет. Он не приходит до вечера. Не хотите проверить?…
— Не нужно. — Клэр прислушалась и расслышала шелест бумаги. — Вы Ева Россер?
— Да, сэр. — Ева говорила уважительно, но оживленно.
— Переехали из дома родителей… восемь месяцев назад?
— Да, сэр.
— Работаете?
— В Коммон Граундс, ну знаете, кафе…
Мужчина, кто бы он ни был, прервал ее.
— Вы. Коллинс. У вас есть работа? — голос обращался к Шейну.
— Я на пути к работе, сэр. Вы ведь знаете как это бывает.
— Продолжайте искать. Мы в Морганвилле не любим бездельников. Вы можете везде рассчитывать на помощь.
— Да, сэр. Я приму это к сведению, сэр.
Короткая пауза. Возможно, в ответе Шейна остроты было немного больше чем надо бы. Клэр сдержала дыхание, стараясь лучше расслышать.
— Вы покидали город на пару лет. Что заставило вас вернуться?
— Тоска по дому, сэр. — Да, его голос снова изменился, и даже Клэр знала, что это было плохо. — Скучал по своим старым друзьям.
Она услышала, как Ева прочистила горло:
— Сэр, простите, но мне на работу через полчаса…
Опять шелест бумаги.
— Еще одно. Здесь изображена девочка, которая исчезла из общежития прошлой ночью. Вы ее не видели?
— Нет, — сказали они хором.
Должно быть он им не поверил.
— Что здесь? — Он не стал ждать ответа, просто открыл внешнюю дверь кладовки. Клэр отпрянула и задержала дыхание. — Вы всегда оставляете здесь свет?
— Я доставала джем, когда вы позвонили, сэр. Наверно, забыла выключить, — сказала Ева. Она говорила нервно. — Простите.
Щелчок. Свет в кладовке погас и дверная щель перестала светиться. Клэр еле сдерживала прорывающееся дыхание. Не двигаться. Не двигаться. Она знала, что он, кто бы он ни был, стоит там, в темноте, смотрит и слушает.
А потом, наконец, она услышала, как он сказал:
— Позвоните в отделение, если увидите эту девочку. Она впуталась в какие-то неприятности. Мы хотели бы вызволить ее из них.
— Да, сэр, — сказала Ева, и дверь кладовки закрылась. Голоса удалились, звуча все тише и тише, пока совсем не затихли.
Клэр включила фонарик, прикрыла рукой и направила в угол. Луч фонаря был тусклым и давал совсем немного света, но этого было достаточно для того чтобы убедиться, что в темноте не затаился злой зомби. А потом она ждала. Казалось, прошла целая вечность до того момента, как раздался стук двери, и она широко распахнулась одновременно со вспышкой электрического света. Бледный макияж Евы с черной подводкой глаз выглядел еще страшнее, чем раньше.
— Все в порядке, — сказала она, и помогла Клэр выйти из потайной комнаты. — Он ушел.
— Дерьмовое все в порядке, — сказал Шейн, стоящий за ее спиной. Он сложил руки на груди, нахмурив брови и покачиваясь вперед назад. — У этих задниц есть ее фото. Они ищут ее. Что ты сделала, Клэр? Зарезала мэра или что похуже?
— Ничего! — сказала она не задумываясь. — Я… Я не знаю почему… может они просто беспокоятся из-за того, что я не объявилась вчера ночью?
— Беспокоятся? — хохотнул Шейн. — Да, точно. Они беспокоятся о тебе. Правильно. Так я и скажу Майклу. Если они собираются перевернуть город в поисках тебя, то ты слишком опасна, чтобы оставаться в Морганвилле, или нам нужно раздобыть тебе что-то вроде Защиты и очень срочно.
Когда он это сказал, Ева не возмутилась.
— Но… может быть в полиции?… — начала было Клэр.
— Это была полиция, — сказала Ева. — Говорю тебе. Они прочесывают город. Эти ребята работают на вампиров… сами они не вампиры, но они достаточно опасны, хоть и без клыков. Послушай, ты можешь позвонить своим родителям? Можешь попросить их вытащить тебя из школы и забрать домой или что-нибудь еще?