«Не рассказывала. Но я и замужем не была», — возразила я собственному внутреннему голосу.
— Джоселин… — вздохнул Брэден.
Я подняла голову. Он сидел с непроницаемым лицом.
— Рано или поздно я обязательно рассказал бы тебе про Анну-Лизу.
— Зачем? — махнула я рукой. — Меня это совершенно не касается.
— Если это так, почему у тебя такой расстроенный вид?
— Не расстроенный, а удивленный. Даже потрясенный. Я пошла на соглашение с тобой только потому, что была уверена — ты полигамная особь. Прыгаешь из койки в койку. Что ты вообще не способен на длительную связь. И тем более на женитьбу.
Какого черта у меня так щемит сердце? Я невольно прикоснулась к груди.
Он запустил пальцы себе в волосы и снова вздохнул. Потом вдруг подцепил ногой ножку моего стула и притянул меня к себе так, что наши плечи почти соприкоснулись.
Я хотела окатить его ледяным взглядом, но утонула в его глазах.
— Я женился, когда мне было двадцать два, — негромко произнес он. — Звали ее, как ты поняла, Анна-Лиза, она приехала из Австрии, здесь училась в аспирантуре. Перед тем как пожениться, мы встречались около года. А вместе прожили меньше двух лет. Первые девять месяцев все было здорово. Следующие три — похуже. А последний год мы прожили в настоящем аду. Мы только и делали, что ругались. Причин было множество. Но самое главное — я не мог ей доверять. Не мог быть с ней откровенным.
Брэден сосредоточенно вертел в пальцах бокал.
— Чем больше я об этом думаю, тем лучше понимаю — дело было именно в том, что между нами не возникло доверия. Я не мог выложить ей все свои заморочки. Просто боялся, что она использует их против меня.
— Боялся дать ей в руки сильное оружие, — пробормотала я.
Уж что-что, а этот страх был мне понятен. Более чем.
— Именно. Какое-то время мне казалось, все еще можно изменить. Я не хотел сдаваться. Но как-то раз, незадолго до смерти отца, произошел один случай. Он попросил меня съездить в один из наших домов, который мы хотели продать. На Дублинской улице. Это не тот, где живете вы с Элли, — быстро добавил он. — Сказал, жильцы верхнего этажа жаловались, что с потолка капает вода. Ну вот, я и поехал туда, проверить, в каком состоянии крыша. Никакой протечки не нашел. Зато нашел кое-что другое. Анну-Лизу, которая барахталась в койке с моим школьным приятелем. Отец, как выяснилось, был в курсе, и хотел открыть мне глаза. Они занимались этим уже полгода.
Его боль так сильно отдалась в моей груди, что я зажмурилась. Неужели на свете есть женщина, способная так подло поступить с ним? С ним? Открыв глаза, я встретила его грустный взгляд и сочувственно сжала его руку. К моему удивлению, губы Брэдена насмешливо изогнулись.
— Все это давно быльем поросло, Джоселин. В конце концов, никакой особой привязанности к Анне-Лизе я не чувствовал. Я ее просто хотел. А в ту пору член заменял мне голову.
— Ты в этом уверен?
— Я это точно знаю.
— А почему ты снова купил квартиру на Дублинской улице?
Брэден пожал плечами:
— После развода Анна-Лиза убралась в свою Австрию. Поживиться ей ничем не удалось, не на такого напала. Но беда в том, что она испоганила город, который я люблю. Повсюду оставила свои грязные следы. И вот уже шесть лет я занимаюсь тем, что вывожу эти следы. Новыми событиями. Новыми воспоминаниями. На Дублинской даже воздух пропах изменой. Мне казалось, эта улица всю жизнь будет вызывать у меня отвращение. Но после того, как там поселилась Элли, Дублинская улица стала для меня одним из самых приятных мест в городе. А теперь там живешь еще и ты.
Я ушам своим не верила. Человек, сидевший передо мной, совершенно не походил на прежнего Брэдена. Может, это видение?
Он поднял руку, пальцы его коснулись моей щеки и соскользнули на шею. Я вздрогнула. Нет, это не видение. Это мужчина из плоти и крови.
И в ближайшие три месяца он будет рядом со мной.
Я резко встала и схватила сумочку:
— Поехали к тебе.
Брэден не стал спорить. Глаза его понимающе вспыхнули. Он оставил чаевые, взял меня за руку, мы вышли из ресторана и сели в такси.
Я не имела даже отдаленного представления о том, где живет Брэден, и была очень удивлена, когда машина остановилась неподалеку от университета, на улице, ведущей к Медоуз. Между кафе и круглосуточным супермаркетом возвышался роскошный многоквартирный дом. Поднявшись в лифте на самый верх, мы оказались в двухэтажном пентхаусе.
Смешно было ожидать, что он удовольствуется более скромным жилищем.
Если говорить коротко, квартира была просто супер. При этом с первого взгляда было видно, что здесь живет молодой одинокий мужчина. Полы из темного дерева, огромный угловой диван, обтянутый коричневой замшей, камин с панелью из темного стекла, телевизор с плоским экраном чуть ли не во всю стену. Перегородка между гостиной и кухней не доходила до потолка. Кухня представляла собой настоящую выставку современной техники и сияла стальным блеском, но, судя по царившей здесь безупречной чистоте, никогда не использовалась. Лестница у задней стены вела наверх, где, вероятно, располагались спальни.
Что особенно круто, повсюду было стекло. Огромные, от пола до потолка, окна на три стороны. Из них открывался потрясающий вид на город. Застекленная дверь вела на просторную террасу. Позднее выяснилось, что в хозяйской спальне окна выходят на другую сторону, они тоже от пола до потолка, и есть еще одна терраса. Так что квартира Брэдена давала возможность кругового обзора города.
Сейчас, когда город превратился в море огней, вид был просто изумительным. Мама часто рассказывала мне об Эдинбурге, но лишь приехав сюда, я поняла, как хорош этот город. Игла воспоминания слегка шевельнулась в груди и замерла. Я тоже замерла у окна как завороженная. Будь я на месте Брэдена, целыми вечерами стояла бы здесь и любовалась.
— С тех пор как мы вошли, ты словно язык проглотила, — донесся до меня его голос.
Я повернулась к нему, радуясь, что теперь у меня есть средство от страхов и воспоминаний. Пусть временное, но надежное. И это средство — он, Брэден.
— Значит, ты решил трахаться до потери памяти? — спросила я.
Брэден растерянно улыбнулся и сразу стал еще привлекательнее. У меня даже засосало под ложечкой.
— Почему это до потери памяти? — спросил он.
— Потому что ты хочешь забыть все то дерьмо, что было в твоей жизни. Свою жену. Своего приятеля. Всех бессердечных сук, которые хотели тебя использовать.
Лицо его мгновенно окаменело, взгляд стал непроницаемым.
— Ты хочешь сказать, что не собираешься меня использовать?
— Почему же? Собираюсь. Собираюсь осуществить наше соглашение. Заниматься с тобой сексом. Хочу… — я перевела дыхание, чувствуя, как слабеют жесткие путы самоконтроля, — я тоже хочу трахаться до потери памяти.