— Рада вас видеть. Как поживаете?
Элоди одарила меня улыбкой, говорившей «лучше всех», и опустилась на свободный стул рядом. Она, конечно, прекрасно знала, что мы с Брэденом встречаемся, тем более что Брэден не делал из этого тайны и в один из воскресных обедов Деклан застукал нас на кухне, где мы с упоением целовались. Мальчишка радостно возопил «во дают!» и, разумеется, не замедлил оповестить всю семью.
— Он выглядит очень счастливым, — заметила Элоди.
Взглядом она указала на Брэдена, стоявшего на другом конце зала. Он о чем-то увлеченно болтал с Адамом и какой-то стройной высоченной блондинкой. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не прищуриться, подобно ревнующей тигрице.
— Я давно не видела его таким счастливым, — продолжала Элоди.
Сердце мое заныло от сладкой боли. Но я молчала, не зная, что ответить.
Элоди смотрела на меня доброжелательно и серьезно.
— Вы мне очень нравитесь, Джосс. Честное слово. Но я вижу, вы не из тех, кто держит свою душу нараспашку. Не знаю, по какой причине, но вы всегда настороже. Окружили себя высокой стеной, которую трудно преодолеть.
Я ощутила, как щеки мои заливает бледность.
— Я привыкла считать Брэдена своим сыном. Любимым сыном. Я страшно переживала за него после этой кошмарной истории с Анной-Лизой. И мне бы очень не хотелось, чтобы подобное повторилось. Если это повторится… с вами… ему будет во сто крат тяжелее.
— Элоди… — пролепетала я, не находя слов.
— Прошу вас, Джосс, если вы не разделяете его чувств, порвите с ним прямо сейчас. Не надо его мучить.
С этими словами она встала, по-матерински погладила меня по плечу и вернулась за свой столик, к обожаемому супругу.
— Соскучилась без меня, детка?
Я подняла голову. Как всегда, при виде Брэдена сердце забилось быстрее. Все еще не обретя дар речи, я молча кивнула.
— Пойдем. — Он схватил меня за руку и заставил встать из-за стола. — Потанцуем.
Тут как раз зазвучала одна из моих любимых мелодий — Ла Рокка. «Non believer».
— Хочешь потанцевать?
— Сегодня хочу.
Мы с Брэденом вышли на танцпол, я обвила руками его шею.
— Твое сердечко колотится как бешеное, — заметил он. — Я видел, ты говорила с Элоди. Она сказала что-нибудь неприятное?
Она сказала правду, мысленно призналась я. Чистую правду. Мне лучше порвать с тобой. Но я уже не представляю, как без тебя жить. Мне кажется, расставшись с тобой, я не проживу и минуты.
Судя по всему, я безнадежная эгоистка. Вздохнув, я крепче прижалась к Брэдену. Неужели я когда-нибудь заставлю его страдать? При одной мысли об этом сердце мое разрывалось на части. Его боль доставит мне куда больше мучений, чем моя собственная.
Может, не такая я и эгоистка.
Внезапно воздух перестал проникать мне в грудь, и Брэден, ощутивший мое смятение, погладил меня по спине и прошептал на ухо:
— Дыши, детка.
Это был всего лишь небольшой сбой дыхания, не заслуживающий названия приступа. Но я молчала, наслаждаясь его тревогой. Наслаждаясь его ласковыми прикосновениями.
— Что она сказала? — требовательно переспросил он.
В глазах его зажглись сердитые огоньки. В это мгновение он готов был стереть Элоди в порошок.
— Ничего, — покачала я головой. — Просто напомнила мне, что семья — это очень важно. Она имеет на это право.
— Детка, — прошептал он, гладя меня по щеке.
— Слушай, а что, если нам напиться? — шутливо предложила я, ощутив настоятельную потребность разогнать охватившую нас меланхолию.
Брэден фыркнул, руки его скользнули по моей спине и бедрам.
— Нет, напиваться нам с тобой ни к чему. Дома нас ожидают великие свершения на сексуальной ниве.
— Ох, Брэден Кармайкл, ты настоящий дикарь. Пещерный человек. Твое счастье, что мне это нравится.
Не знаю почему, но во время очередного визита к доктору Причард я не стала особенно распространяться о своих переживаниях. Наверное, все-таки понимала — принять решение о том, как поступать дальше, мне придется без посторонней помощи. Никакого плана у меня по-прежнему не было, мне хотелось быть рядом с Брэденом, и ничего больше. Любые перемены меня страшили. Я надеялась, что они наступят нескоро. Но я ошибалась.
Через несколько недель после свадьбы, в среду, в начале декабря, мы с Брэденом сидели в гостиной, а Элли работала за кухонным столом. В комнате горел приглушенный свет, новогодняя елка мерцала огнями у окна. Элли настояла, чтобы мы нарядили елку заранее. Она обожала праздники, особенно Рождество. Вечер был холодный, и мы коротали его, пытаясь смотреть какой-то корейский боевик, начиненный погонями и драками. Назывался он, кажется, «Горько-сладкая жизнь». Я, удобно растянувшись на диване, не сводила глаз с экрана. Мысли Брэдена, устроившегося у меня в ногах, витали где-то далеко.
— Слушай, детка, а что, если нам с тобой пойти в субботу на немецкий рынок? — предложил он.
В прошлую субботу я уже ходила туда с Элли. Но мне нравилось бывать на немецком рынке и нравилось проводить время с Брэденом. Значит, имело смысл пойти туда еще раз. В предрождественские дни Эдинбург превращался в сказочный город, и даже я, несмотря на весь свой скептицизм, не могла противиться его магии. На деревьях в саду на Принц-стрит сверкали гирлянды из лампочек. Немецкий рынок раскинулся на огромном участке, от Королевской шотландской академии до памятника Вальтеру Скотту. Это было царство соблазнительных запахов, милых вещиц, каждая из которых могла стать отличным подарком, и незатейливых лакомств вроде жареной колбасы. Венчало это чудесное царство огромное чертово колесо, полыхающее разноцветными огнями на фоне ночного неба. Трудно было представить что-нибудь приятнее, чем поход туда в сумерках короткого морозного дня.
— Конечно пойдем, — улыбнулась я.
Брэден довольно кивнул:
— Знаешь, похоже, в феврале я могу дать себе небольшую передышку. Устроим отпуск. У меня есть коттедж в Хантерс-Куэй, с видом на залив Холи-Лох. Можем отправиться туда. Отличное местечко, красивое, тихое. А индийские рестораны в Дануне — это просто чудо.
Все это звучало ужасно привлекательно, особенно если учесть, что я прожила в Шотландии четыре года и не бывала дальше Сент-Эндрюса.
— Отличная идея. А где это?
— В Эргилле.
— Угу.
Мои познания в географии оставляли желать лучшего.
— А Эргилл где, на западе?
Брэден ухмыльнулся, потешаясь над моим невежеством:
— Ага. В западной части Шотландского плоскогорья. Красота там просто обалденная, можешь мне поверить.