Голос его звучал так, словно язык был обернут наждачной бумагой.
— Мы поговорим об этом позднее, — пробормотала я. — Сейчас неподходящий момент.
Брэден сверкнул глазами. От него исходили волны угрозы.
— Не вздумай только порвать со мной, — процедил он.
— Я сказала, поговорим об этом позднее.
Вместо ответа, Брэден впился губами в мой рот. Я ощущала вкус его языка — сегодня это был вкус шотландского виски, смешанного с отчаянием. Поцелуй был влажным, глубоким и таким долгим, что я начала задыхаться. Уперлась руками ему в грудь, сердито запыхтела. Наконец он меня выпустил. Точнее, выпустил мой рот. Кольцо его рук по-прежнему не размыкалось.
— Выпусти меня, — прошептала я, едва шевеля распухшими губами.
— Не выпущу, — прохрипел он. — Я тебя никогда не выпущу. Несмотря на все твои дурацкие хитрости. Я никогда не поверю, что тебе на меня наплевать.
У меня нет другого выбора. И у тебя тоже.
— Мы не должны оставаться вместе, — произнесла я.
— Это еще почему?
— Потому что это невозможно.
— Не пори чушь.
Я задергалась, пытаясь вырваться из его объятий.
— Чушь это или не чушь, но нам надо расстаться.
В мгновение ока Брэден превратился в огнедышащего дракона.
— Кому, черт подери, это надо?
— Эй ты, хрен собачий, чего привязался к девушке?
Какой-то поддатый тип уставился на нас, стоя у фонаря. Когда мы обернулись, он погрозил Брэдену пальцем. До меня внезапно дошло, что сегодня вечер пятницы и на Джордж-стрит полно народу.
— Мы просто беседуем, — отчеканил Брэден, не выпуская меня из объятий.
— Ты в этом уверена, лапочка? — спросил он.
Кажется, он был вовсе не прочь затеять драку. Только этого нам сейчас не хватало.
— Уверена, уверена, — поспешно закивала я. — Это мой друг.
Пьяный молча таращился на нас еще какое-то время, потом, решив, что мы разберемся без посторонней помощи, стал ловить такси.
— Кончай валять дурака, — взмолилась я.
— Не кончу.
— Твои дикарские замашки здесь не помогут.
Смотреть ему в глаза было слишком мучительно, и я опустила голову.
— Конечно, мне на тебя не наплевать. Ты мне не безразличен, и сам это знаешь. Но мы зашли слишком далеко.
— И ты испугалась. Я понимаю.
Он наклонился и прошептал, касаясь губами моего уха:
— Я понимаю, почему ты сегодня убежала. Понимаю, почему ты хочешь убежать сейчас. Детка, в этой жизни случается всякое и оградить себя от всех проблем невозможно. Невозможно защититься от боли, невозможно сделать свои отношения с другими людьми абсолютно безопасными. Надо радоваться счастливым минутам, несмотря на их быстротечность. И не убегать от несчастий.
А из него получился бы классный психотерапевт.
Я попробовала расслабиться, не обращая внимания на свинцовую тяжесть внутри.
— Именно поэтому я хочу прекратить наши отношения. Жизнь коротка, и минуты счастья быстротечны. Мы должны быть с теми, кого любим.
Брэден замер. Я ожидала, затаив дыхание. Собиралась с силами, чтобы продолжать лгать. Он откинул голову и принялся сверлить меня глазами.
— Что за чушь ты несешь?
Конечно, это чушь, любимый. Чушь и бессмыслица. Но если я потеряю тебя, я этого не переживу. И что еще хуже, ты не переживешь, если потеряешь меня.
— Почему чушь? — сказала я. — Я тебя не люблю. Но мне хочется, чтобы у тебя все было хорошо. Чтобы рядом с тобой была женщина, которая тебя любит. Ты этого заслуживаешь.
Его руки, обнимавшие меня за талию, упали, как плети. Вид у него был потрясенный. Думаю, он пережил настоящий шок. Воспользовавшись моментом, я отскочила от него как ошпаренная. Боялась, если останусь рядом, у меня не хватит решимости и я признаюсь, что наврала. Что на самом деле я хочу не расставаться с ним никогда.
Но с моей стороны это было бы самым бессовестным эгоизмом. А я не хочу быть эгоисткой.
— Ты меня любишь, — тихо, но внятно произнес он. — Мы оба это знаем.
Усилием воли я заставила себя взглянуть ему в глаза.
— Я же сказала, ты мне не безразличен. Ты мой друг. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Но дружба и любовь — это не одно и то же.
Он молчал, и мне казалось, что его молчание длится бесконечно. Но вот взгляд его словно подернулся ледяной коркой.
— Будь по-твоему, — кивнул он.
— Значит, ты позволишь мне уйти?
Он прикусил губу, на лице, только что непроницаемом, мелькнуло обиженное выражение, пронзившее меня насквозь.
— Откровенно говоря… я никогда за тебя не цеплялся.
Он резко повернулся и, не говоря больше ни слова, исчез в темноте.
Хорошо, что он не стал оглядываться. Очень хорошо.
Оглянись он, то увидел бы, как Джосс Батлер предается занятию, о котором забыла на долгие годы, — заливается слезами. Тогда он сразу раскусил бы обман. Наглый обман. Потому что каждый, кто увидел меня в эту минуту, сразу понял бы — мое сердце разбито.
* * *
— Я далеко не уверена, что вы нашли разумный выход, Джосс, — сдвинула брови доктор Причард. — А вы как считаете?
— Я считаю, это был лучший поступок, который я когда-либо совершила.
— Объясните почему.
— Если бы я сказала Брэдену правду… призналась, что люблю его… он никогда бы со мной не расстался. Он ведь такой… упертый. И мы остались бы вместе до конца жизни.
— По-вашему, это ужасно?
— А по-вашему, нет? — раздраженно бросила я. — Вы что, не поняли, что произошло с Элли? Если что-то подобное случится с ним, я не переживу.
— И поэтому вы решили от него отказаться?
— У меня нет другого выхода. Если я останусь с ним, наша жизнь превратится в мучение. Он никогда не сможет на меня положиться. Потому что я… очень может быть, я предам его при малейшей угрозе его потерять. Обману его доверие. Именно так я поступила с Элли. Его уже один раз предали… предала женщина, которую он любил. Я не хочу, чтобы это повторилось.
Доктор Причард хорошо знакомым мне движением склонила голову набок.
— А вы не думаете, что поступили нечестно, в одиночку приняв решение, которое касается вас обоих? К тому же, мне кажется, вы возводите на себя поклеп, Джосс. С чего вы взяли, что обманете его доверие? Если вы будете рядом с любимым человеком, вы сумеете преодолеть свои страхи. Брэден вам поможет.
— Не поможет. Мне ничего не поможет.