– Тоска, – сказала сама себе Ольга.
На Брестской, за сто метров до Дома кино, где была назначена встреча, она попала в затор. Машины стояли плотно и гудели, нервные водители, выглядывая из окон, переругивались.
Ольга посмотрела на экран мобильного, Алик ей не ответил. От все нарастающего раздражения она решилась набрать телефон Ирины, бывшей поленовской жены.
Та удивилась, когда услышала Ольгин голос:
– Ба-а-а! Госпожа графиня, чем обязана столь высокому вниманию? – Ирка не любила Ольгу: во-первых, всегда ревновала, а во-вторых, считала ее круглой дурой, потому что та, сбежав от французского мужа, вернулась обратно в Россию. – Только давай в темпе вальса, а то у меня попечительский совет.
Ольга спросила, где Алик.
– Мне откуда знать? – не без ехидства ответила Ирка. – Я за ним не слежу. Ни желания нет, ни времени…
«Нет, от нее толку не добьешься, – подумала Ольга, – одни понты». Но Ирка неожиданно смилостивилась:
– Вообще-то он сейчас у подруги моей трудится, могу выяснить, чего с ним и как.
На парковке у Дома кино освободилось место – прямо как по заказу.
Администраторшу Ольга узнала сразу – внешность на удивление соответствовала голосу. Немолодая, ярко накрашенная, с сигаретой, она сидела за столиком кафе, обложенная бумагами, и энергично распекала какого-то юношу. Ольга подошла и поздоровалась.
– Ох эта мне молодежь! Совершенно не умеют работать, даже когда хотят, все равно не умеют, – качая головой, изрекла администраторша и вперилась в Ольгу взглядом, будто ждала от нее подтверждения своих слов.
Ольга понимающе кивнула и села. Дама зашуршала бумагами:
– Вы у нас… ах да, переводчица Колесникова Ольга Сергеевна. Какая вы хорошенькая! Если не возражаете, расскажите немного о себе. Где работали? Приходилось ли переводить на фестивалях? Нет ли боязни перед микрофоном, аудиторией?
Ольга открыла было рот, но возможности ответить не представилось – дама заговорила сама. Говорила долго, с выражением, про «высокую планку», про «уникальный киносмотр – главное событие года», заученные фразы, имена актеров, режиссеров, названия фильмов посыпались из нее как из мешка. Ольга лишь вставляла короткие «да-да», «нет-нет», большего от нее не требовалось.
В сумке звякнул мобильный, и она украдкой бросила взгляд на дисплей. Пришло сообщение от Ирины: «Поленов в Италии. Скоро назад – потерпи уж пару дней».
– Удивительное дело! – подумала вслух Ольга.
Администраторша по-своему истолковала ее слова:
– Да-да, вы совершенно правы, я тоже удивилась… – и продолжила о чем-то своем, но Ольга давно потеряла нить разговора.
– Что ж… полагаю, вас можно поставить работать с первым эшелоном, – удовлетворенно заключила ораторша.
У столика с обреченным видом и ноутбуком возникла не умеющая работать молодежь.
Из кафе Дома кино Ольга вышла, слегка покачиваясь. Было ощущение, что все это время она разгружала товарняк, а ведь ей еще предстояла долгая дорога на дачу через магазины.
В машине на нее снова накатила тревога:
«С чего вдруг Алик оказался в Италии? Каким ветром его туда занесло? Даже не предупредил! Вот ведь свинья! Ну, допустим, то, что он на звонки не отвечает, понятно! Дорого, роуминг, но эсэмэску-то написать можно!»
На светофоре Ольга покрутила колесико магнитолы. Унылая музыка сменилась не менее унылыми новостями: очередной проворовавшийся чиновник сбежал за границу, из-за тумана в аэропорту отменили все утренние рейсы, и в залах ожидания скопились толпы пассажиров. Она начала набирать номер Игоря, но тут следующее сообщение заставило ее отложить телефон в сторону.
«…сенсацией закончился последний день торгов букинистического аукциона «Медичи» во Флоренции, – бодрым голосом сообщил радиоведущий. – Уникальный рукописный фолиант – Сиенский часослов, некогда принадлежавший герцогам Сфорца и датируемый XIV веком, был продан за 20 миллионов евро. Наиболее ценную часть книги представляют 24 иллюстрации, выполненные сиенскими художниками-иллюминаторами… Новый владелец старинной книги, заплативший беспрецедентную даже для флорентийского аукциона сумму, пожелал сохранить свое инкогнито».
Усталость как ветром сдуло – все оставшееся время, проведенное в дороге, Ольга лихорадочно убеждала себя в том, что ничего страшного не произошло, Алик скоро вернется из Италии, куда он ездил по своим, не имеющим никакого отношения к аукциону делам, и он, разумеется, тотчас отдаст ей Помаровскую книгу. Она отчаянно ругала себя за маниакальную подозрительность, но тут же вспоминала, с каким трепетом Поленов листал старинный фолиант, как охал над ним и как убедил отдать ему книгу. Ведь он не мог не знать, что Штиль к тому времени уже преставился…
«Боже мой! Нет! Это просто невыносимо! О чем я только думаю! Он же мне друг, я его сто лет знаю! Потом самой стыдно будет! Все! Хватит! Баста!»
Повернув в свои Тупи линки, она увидела автомобиль Игоря и посигналила ему фарами. Тот вышел, помахал ей рукой.
– Привет, француженка… – сказал он, улыбаясь, потом заглянул в салон своей машины, выудил оттуда букет.
Настроение у Ольги поднялось.
– Пошли к нам зайдем, я тебя с Ниной познакомлю.
– Пошли. Ненадолго.
* * *
Нина была ярой противницей всех этих дач, огородов, мотаний по электричкам и не одобрила решение племянницы переехать жить за город. Она даже крепко обиделась на Ольгу оттого, что та не желает считаться с ее мнением: «Продать московскую квартиру – ишь чего удумала! И что за блажь такая – дача! Лучше бы сына в санаторий в Крым свозила!» Но время шло, и постепенно в голове у Нины Семеновны завелись совсем другие мысли. Москва, уже давно переставшая быть городом ее юности, все больше раздражала и угнетала. Жизнь на даче Нине Семеновне начала нравиться. И к просторному дому, комфортному, уютному (чего уж там, это Ольга умеет), и к запущенному старому саду она потихоньку привыкла, освоилась. Хотя, конечно, по обыкновению, продолжала ворчать, жалуясь то на одно, то на другое. С Ольгой, понятное дело, своими мыслями тетка делиться не спешила. И на то имелась причина.
Нину, хоть она и не хотела себе в этом признаться, все больше тянуло в Болшево.
– Нет, что ни говори, но в старости надо жить на земле! – заявила она как-то московской соседке и сама удивилась своим словам.
Но потом, зайдя в книжный магазин и купив брошюру «В помощь начинающему огороднику», удивляться перестала – ее захватили мысли о весенней посевной: «Раз уж за городом живем, так чего петрушку-то не посадить».
И теперь, пригласив подругу Раису, давнюю и многоопытную огородницу, погостить на даче в Болшево, Нина надеялась хорошенько ее порасспросить, что да как. Бывший начальник валютного управления к любой работе подходила очень ответственно.