Остров Среда, архипелаг Буровского
Планета Грозный, система Секунда
Когда будильник Афины прозвонил колоколами Спасо-Преображенского храма, что на Валааме, часы показывали два ночи по местному времени.
Афина, не открывая глаз, едва-едва подняла голову над надувной подушкой, высунула вслепую руку из спальника и потрясла за плечо мужа, который почивал рядом и даже пытался храпеть.
— Гриша… Кажется уже… время, — простонала она.
— Да… Да… Сам знаю, — на автомате буркнул Григорий, не открывая глаз и фактически не приходя в сознание.
Они наверняка проспали бы всё на свете — за экипажем «Эйлера» такие подвиги водились — если бы с ними не было привыкших к дисциплине саперов.
Через несколько секунд пропел утренний горн — «подъем по лагерю».
В палатке разом включился весь свет. А еще музыка. И визор.
Рядовые повскакивали со своих спальных мест и бросились занимать очередь в гигиенические службы.
Беготня казалось такой активной, смыслонаполненной и какой-то обязывающей, что Афина с Григорием просто были вынуждены проснуться и включиться во всеобщее роение. И это оказалось — к вящему удивлению Афины — совсем нетрудно! Нетрудно было и спать вместе со всеми в лагере, на земле — Афина сама настояла на таком ночлеге, хотя «Эйлер» с его комфортной двуспальной кроватью был совсем рядом. Ей хотелось разрушить образ «скучающей богачки с причудами».
Афина потянулась. Присела. Встала.
Мышцы были деревянными. Тело требовало отдыха… Впрочем, чему удивляться?! Все они проспали едва четыре часа!
Перед мысленным взором Афины, сонно орудующей ультразвуковой зубной щеткой, встал вчерашний вечер.
Вот они располагаются в лагере на острове Среда, под боком у своего звездолета…
Вот они устраивают говорящие грибы в палатке, которую с легкой руки Гриши все стали называть «зоопарком»…
Затем состоялся ужин, за которым саперы оказались неожиданно говорливыми и приветливыми, а спасенный Белошапко, уже ходячий, тихий и в сознании, требовал себе горохового супа и круассан с шоколадом, испеченный электронным коком «Эйлера».
А потом они еще долго шептались с Григорием в его кабинете на борту корабля, а потом Афина надиктовала и отложила до сеанса дальней связи поздравление с семидесятилетием для своей свекрови Эвелины Васильевны, заслуженного эпидемиолога России.
И лишь затем они, зевая на ходу, последовали в лагерь, в выделенный им старшим сержантом Липиным угол палатки, неся свернутые в рулон спальные мешки, чтобы познать это сладкое слово «отбой»…
— Дорогие друзья! — Начала Афина, отставив в сторону чашку тоника собственного изготовления на основе живой спирулины, обогащенной маточным молочком пчел и сеноксом с планеты Екатерина. — Конечно, всем вам хочется знать, почему сегодня я подняла вас так рано… Дело в том, что мы отправляемся ловить аридотевтидов. Живут они на острове Понедельник. И, вообще говоря, это очень скрытные, очень хитрые существа…
«Скрытные» и «хитрые» — вот это было саперам по нраву! Лица слушателей озарились счастливыми зловещими ухмылками.
— Ни один биолог не знает как ловить аридотевтидов днем. Потому что дни они проводят, забившись в подводные берлоги для нескольких особей, которые отрыты в самых труднодоступных участках мангрового леса. В этом отношении они напоминают наших речных раков, живущих в норах. Но, учитывая размеры аридотевтидов, к ним в нору совсем не хочется запускать руку!
Саперы понимающе закивали.
— А вот по ночам, — продолжала Афина, — эти существа становятся активны. Лазят по деревьям, охотятся, ищут себе пару для обзаведения потомством… Обычно, чтобы выследить ночью хотя бы одного такого мурзика, требуется просидеть в засаде несколько часов… Но нам с вами очень повезло. Сейчас сезон муссонов. И над архипелагом Буровского ночами идут так называемые огненные дожди…
— Я здесь, на Грозном, год назад под такой попал, — вставил старший сержант Липин. — Ховайся в жито, как говорят у нас на Полтавщине.
— Так вот, огненные, они же золотые дожди, — отхлебнув из чашки, продолжала Афина. — Механизм образования этих дождей вкратце таков: стационарные тайфуны, которые на Грозном всё лето кружат на пятьсот километров к югу от архипелага Буровского, поднимают в воздух миллионы тонн воды с поверхности океана. В это время там, в воде, как раз идет массовое размножение светящегося планктона. И этот планктон, представьте себе, потом выпадает с дождями! И не просто выпадает, а заставляет дождь сиять за счет биолюминисценции! Впрочем, скоро сами всё увидите.
— Да уж, увидим, на улице вовсю гремит, — проворчал Розалинов. Его лицо, опухшее со сна, показалось Афине особенно несимпатичным.
— Уважаемая наша Афина, — вдруг спросил Григорий, прервавший ради этого вопроса археологические раскопки в своем миндальном суфле, — а какова связь между этими красивыми огненными дождями и вашими… то есть нашими… тевтидами?
— Аридотевтидами, — уточнила Афина. — Связь самая непосредственная! Светящийся планктон для аридотевтидов как валерьянка для котов! Душу продадут за него! Когда начинается огненный дождь, они забрасывают все свои дела и собираются на окраинах джунглей, покрывающих остров Понедельник. Лиственный покров тесно растущих деревьев образует почти непроницаемую для дождя крышу. Поэтому основные массы воды низвергаются настоящими водопадами вдоль опушек. И именно эти водопады магнитом притягивают аридотевтидов. Там-то, близ опушки, мы и сядем в засаду.
— А они, эти ваши звери, что, под деревьями садятся с открытым ртом и ждут, пока им туда дождь накапает? Так что ли? — Спросил рядовой Мохович.
— Примерно так. Они пьют дождевую воду из рафлезиеобразных цветов. Их полно на опушках и в каждый такой цветок может войти четыре ведра воды.
— Вы только не обижайтесь, товарищ Афина, — подал голос старший сержант Липин. — Но мы с ребятами так и не поняли, как выглядят эти ваши тевтиды.
— Аридотевтиды, — поправила Афина. — В переводе с греческого это означает «кальмары, живущие на суше». Вот, поглядите, — с этими словами она нажала на кнопку передвижного демонстратора.
Проектор высветил на стене палатки, ходящей на ветру туда-сюда, видеоролик. Некие целеустремленные многоногие существа, почти полностью сливающиеся по цвету с корой гигантских деревьев, карабкались вверх по стволам, да притом так шустро, что ни сосчитать их число, ни как следует разглядеть какие-либо подробности их облика было невозможно. От существ отчетливо веяло чем-то предельно чуждым человеку, чем-то экстремально инопланетным…
Некоторое время саперы наблюдали за происходящим на экране, приоткрыв от изумления рты. А потом рядовой Мохович спросил:
— Я чего-то не понял. Это обезьяны, что ли?
— Я один раз от нефиг делать смотрел чоругский спорт по визору, — вставил Белошапко. — Такое же ощущение примерно.