Вспомнился тот странный разговор.
Мы отдыхали у ручья. Позади была изнурительная скачка, яростная схватка с поляками, побег из деревни староверов, где нас приговорили к сожжению.
Я взглянул на девушку. Она загадочно улыбалась, думая о чем-то своем.
— Чем отблагодарить тебя, Диана-охотница?
— Меня благодарить не надо. Вы дядюшку моего от верной смерти спасли да за честь мою девичью вступились. Таперича мы квиты. Что мне надо, сама возьму, — с упрямством произнесла она.
— Что же тебе надо?
— А вот его и надо. — Девушка кивнула в сторону Карла.
— В смысле? — не сразу сообразил я.
— В мужья его взять хочу. Уж больно пригожий да ладный.
Я невольно открыл рот, гренадеры захохотали. Кузен от смущения закашлялся, девушка подсела рядом и заколотила маленькими кулачками по его спине.
— Мадемуазель, я, конечно, польщен неожиданным вниманием к моей скромной персоне, но… — заговорил Карл, справившись с кашлем.
Разбойница прервала его речь, приложив шаловливый пальчик к губам кузена:
— Не продолжай, милый. Не говори ничего, я все понимаю. Думаешь, не пара я тебе. Не ровня и ровней быть не могу. — Она горько усмехнулась. — Это я в таком виде тебе не нужна, но ты обожди чуток. Все еще переменится.
Карл озадаченно потер подбородок:
— Я готов ждать годами, но чего или кого?
— Меня. — Разбойница загадочно улыбнулась. — Ты только потерпи. Ей-ей… недолго тебе ходить невенчанным осталось.
Прошло немного времени, и вот она появилась в Петербурге в роли шляхетской дочки (как ей удалось провернуть эту комбинацию — дело десятое. В конце концов, подобного рода самозванцев в истории России хватало). Чего-то подобного я и ожидал и теперь радовался, что не ошибся в расчетах.
Зато Карл был не в духе. Раньше он просто скрипел зубами, выслушивая дружеские советы и подначки от сослуживцев, которые все норовили уточнить дату предстоящей свадьбы. Мы его успокаивали, говоря, что так надо в интересах важного дела, что никто не сделает Маше ничего плохого. Мы лишь хотим с ее помощью разоблачить опасного преступника, на чьей совести не одна загубленная душа. Более того, в случае успеха девушка получит щедрую награду.
Короче, хотели как лучше, вышло — как всегда.
Теперь, после полного фиаско, кузен рассвирепел. Тем более, что он явно был неравнодушен к чарам самозванки. Мне стоило больших трудов успокоить его. Карл в полном расстройстве чувств заперся у себя в комнате, отказавшись от еды. Акулина охала, переживая за молодого барина, и вела с ним через дверь длительные переговоры.
Я чувствовал перед ним вину, но решил повременить и не говорить о предстоящем визите Маши в мой дом. Мало ли что, могла произойти любая накладка. В итоге кузен, и без того чувствовавший себя не в своей тарелке, скис бы окончательно. Я слишком любил двоюродного братца, чтобы устраивать ему еще и контрольный в голову.
Остаток дня прошел мирно. За окнами шумели деревья. На кухне кипел самовар, поспевали пироги. Акулина вытащила из погребов все наши запасы варенья и теперь прикидывала, чем лучше засластить горе молодого барина: малиной, черникой или морошкой.
Настя размышляла вслух о том, что и когда мы вывезем за город в первую очередь. Я ей поддакивал, понимая, что в столь важном вопросе полностью некомпетентен. Мой багаж всегда оставался скромным. Я предпочитал довольствоваться малым.
Вечером сели за большой стол в гостиной играть в карты. Карл снизошел до уговоров и покинул добровольное заточение, однако сердито морщил лоб и играл рассеянно.
Акулина тасовала колоду с ловкостью прирожденного шулера. Глядя на ее ловкие руки, я думал: «Ей бы только барыг на бабки разводить. Такой талант пропадает!»
Заканчивался день, завершала очередной круг маленькая стрелка каминных часов. Марья все не шла.
Я начал тревожиться: что, если она передумала, а может, и вовсе попала в беду? На худой конец — служащие Тайной канцелярии схватили девушку на городской заставе и везут на допрос. Если скажет, что шла на заранее обговоренную встречу со мной, представляю, какими глазами на меня посмотрит Ушаков.
В десять вечера Настя засобиралась ко сну. Пожалуй, все. Маша сегодня не появится. Если только завтра, и то особой уверенности в этом нет. Нечего ей делать в столице. Она не дура и прекрасно понимает, что ничего, кроме неприятностей, ее тут не ждет.
Карл тоже отправился в спальню. Выглядел он чуток получше.
В этот момент в ворота постучали. Муж Акулины, дотоле безучастно наблюдавший за карточной игрой (сам он никогда участия не принимал, знал, что с супругой тягаться бесполезно, она в этой игре «вынесет» любого), встрепенулся. Привстал и собрался идти открывать. Я его опередил:
— Погоди немного. Это ко мне.
На пороге стояла сгорбленная монахиня. Лица ее не было видно. Я сначала опешил, потом понимающе кивнул. Лучшей маскировки не придумать. К монашкам солдаты не станут приставать. Другой вопрос — как ей удалось раздобыть соответствующее одеяния, но девица и без того была богата на сюрпризы, так что я не стал заморачиваться:
— Проходи.
Маша подняла голову, улыбнулась:
— Благодарствую за приглашение.
Я провел ее в свой кабинет:
— Карла позвать?
— Потом. — Улыбка обнажила ее белые, будто фарфоровые, зубки. Вот что значит экология, в моем времени уже к сорока годам можно было обзавестись полным ртом осколков. — Сначала с вами поговорю.
— Давай.
Мы присели. Я за свой стол, она расположилась на мягком диванчике. Мебель в осьмнадцатом веке умели делать на совесть. Не ширпотреб. Собеседница, явно не избалованная роскошью, это оценила.
— Ловко вы меня обманули, — заявила девушка.
Я неопределенно пожал плечами. Особой хитростью мой план не отличался, но, может, так и надо. Чем сложнее авантюра, тем больше вероятность прокола. Подобный принцип, кстати, и к технике применяется. Навороченная аппаратура чаще выходит из строя.
— Рад, что оценила, — с максимальной вежливостью ответил я. — Как догадалась?
— А других таких хитрованов и нету. Мне про вас много чего наговорили. И про то, как вы принца спасли, в войну свейскую отличились. Даже про то ведаю, что в опале нынче находитесь.
— Здорово! — я искренно восхитился. Похоже, на меня старательно собирали материал. Вряд ли известие о моей опале успело широко распространиться по Санкт-Петербургу и даже за его пределами.
— Почто Тайную канцелярию на меня натравили? — раздраженно поинтересовалась девушка.
Окажись я на ее месте, или, как говорят англичане, «в ее обуви», злился бы еще хлеще.
— Помощь твоя нам нужна. Хотим злодея одного изловить.