Он улыбнулся, но улыбка вышла тяжелой и безрадостной.

— Вы, дорогая Пандора, должны быть готовы, соответственно одеты для посещения оперы и ждать меня здесь ровно в семь тридцать вечера.

Этот ответ не имел ни малейшего отношения к ее вопросу. Похоже, он даже не собирался отвечать на него. Беззастенчиво вторгся в чужую личную жизнь, при этом тщательно охраняя от чужих глаз свою!

И все же Пандора не сомневалась в том, что приглашение в оперу имеет прямое отношение к его мачехе и его появление на публике с печально известной герцогиней Виндвуд отвлечет внимание от скандальной связи.

И хотя инстинкт подсказывал ей отказаться от приглашения, чувство справедливости диктовало обратное. Можно сколько угодно закрывать глаза на этот факт, но Руперт действительно выручил ее вчера из очень неприятной передряги, и она действительно обязана ему.

Она вздохнула и заставила себя расправить плечи.

— Очень хорошо, ваша светлость, я принимаю приглашение графини Хейборо.

— А нельзя было сказать об этом пять минут назад? — фыркнул Руперт.

— Но при одном условии, — решительно продолжила Пандора, — второго такого приглашения от вас я не приму.

Она, не дрогнув, встретила его взгляд.

Поскольку, строго говоря, приглашение исходит не лично от него, а от его добросердечной тети Сесилии, которая сама предложила это, как только он поведал ей о вчерашнем происшествии, Руперт согласился принять условия Пандоры.

Кроме того, ему и одного в десять лет посещения оперы хватит за глаза!

Глава 5

— От всей души надеюсь, что вы изображаете интерес. Вам же не может нравиться подобный бред?

Пандора даже плечиком не повела, притворяясь, что она не услышала Руперта, который склонился к самому ее уху. Она продолжала неотрывно смотреть на сцену, где главный герой уже довольно долго — и очень громко — оплакивал потерянную любовь.

Как он и обещал, его карета прибыла к ее дому ровно в семь тридцать вечера, в ней находился невероятно красивый господин в белоснежной рубашке и черном вечернем наряде, в широком плаще, наброшенном на плечи, с модной прической. В руках он держал черный цилиндр.

В светлых волосах Пандоры красовалось украшение из голубых перьев, голубое шелковое платье с короткими рукавами открывало плечи, высокая талия подчеркивала пышную грудь, бледно-голубые кружевные перчатки выше локтя обтягивали руки.

Она холодно отреагировала на его комплименты в свой адрес и сохраняла эту холодность всю дорогу до оперы и немного оттаяла, лишь когда графиня Хейборо тепло ее встретила и сердечно поприветствовала, а граф Хейборо поцеловал ей руку. Однако благодушное настроение улетучилось, стоило Руперту взять ее под локоть и повести в театр. Он надменно кивал и раскланивался со знакомыми, некоторым из них не удалось скрыть удивление, когда стало ясно, что за женщина держит герцога под руку. Правда, как он и обещал, ни одна дама и ни один господин не решились на открытые оскорбления в ее адрес.

И все же ноги Пандоры так тряслись, что она еле добрела до частной ложи Хейборо и буквально рухнула в кресло, которое подвинул Руперт, прежде чем сесть позади нее. Он, естественно, не преминул воспользоваться своим выгодным положением, и теперь его горячее дыхание щекотало ее обнаженную кожу, а он упорно продолжал нашептывать ей на ушко всякие глупости.

— Если вы не заметили, ваша светлость, героиня только что умерла, а ее возлюбленный безмерно страдает, — прошептала она в ответ, каждой клеточкой ощущая на себе взгляды публики. У нее сложилось впечатление, что их с герцогом персоны интересуют присутствующих куда больше, чем действие на сцене.

— Ну и дурак, — равнодушно бросил Руперт. — Лично я прыгал бы от радости, избавившись от такого хилого мяукающего существа! Почему вы никогда не носите драгоценностей, Пандора?

Ее плечи инстинктивно напряглись. Он так неожиданно сменил тему разговора, что Пандора не сразу сумела взять себя в руки и вновь принять холодный равнодушный вид, коим весь вечер доводила его до исступления.

— Я надеваю иногда жемчуг матери.

— Но не вчера и не сегодня.

— Нет. — Она упрямо поджала губы.

— Почему?

— Неужели этот разговор не может подождать до конца спектакля, ваша светлость? — Она многозначительно покосилась на графа и графиню, которые внимательно слушали доносившиеся со сцены завывания.

Руперт с трудом подавил зевок.

— Боюсь, к тому времени я погибну от тоски.

Пандора прикусила губу, чтобы не захихикать. По правде говоря, едва ли не самая скучная опера из всех, слышанных ею, а уж она знала в этом толк за годы брака с Барнаби.

— Полагаю, ваши страдания подходят к концу, — заверила она его.

— Слава тебе господи! — с явным облегчением прошептал он. — Не могу поверить, что люди приходят сюда по доброй воле, дабы развлечься!

— Может, просто их взгляд на развлечения не совпадает с вашим?

— Да, на похоронах и то веселее!

На этот раз Пандора не смогла скрыть улыбку.

— Надеюсь, вы не часто на них бывали.

— Чаще, чем в опере, слава богу!

— Зачем вы тогда вообще решились пойти на это ненавистное мероприятие? — нахмурилась она.

Позади нее в течение нескольких долгих секунд царило молчание.

— Возможно, чтобы увидеть и быть увиденным?

— Можно спросить, кого вы надеялись увидеть и кто должен был увидеть вас, ваша светлость? — напряглась она.

— Спросить можно, — хмыкнул он.

Пандора оторвала взгляд от сцены, где мучения главного героя вроде бы подходили к концу, и обвела глазами публику, полагая — нет, ожидая — непременно заметить среди гостей вдовствующую герцогиню Страттон.

Пандора не то чтобы дружила с Патрисией Стерлинг, та была немного старше, и у нее в подругах числились куда более знатные дамы, чем она, но в прошлом она несколько раз встречалась с ней и прекрасно знала, как та выглядит. Если верить Данте Карфаксу, эта женщина полностью соответствовала предпочтениям Руперта: высокая, статная, с черными волосами и бледно-голубыми глазами на красивом лице.

Но, как ни старалась, Пандора не сумела отыскать ее среди заядлых театралов…

— Ну как, вы нашли то, что — или, я бы сказал, кого — искали? — поинтересовался Руперт некоторое время спустя, подсаживая ее в свою карету.

Тетя и дядя уже уехали, графиня очень спешила домой к больному ребенку, у которого неожиданно поднялась температура. Детей у них было четверо. Руперт взял себе на заметку завтра послать своей маленькой кузине конфет.

Пандора продолжала хранить напускную холодность, когда Руперт снял цилиндр и уютно устроился напротив нее.