— Вы серьезно говорили Бентли? — внезапно разволновалась Пандора. — Я имею в виду, вы найдете место всем моим слугам в одном из своих особняков, если я соглашусь выйти за вас?
Да, он действительно так сказал, вырвалось в порыве благодарности за ее спасение. Однако отступаться от своих слов он не намерен.
— Хенли может стать проблемой, она слишком сильно действует мне на нервы, — признался он.
Лицо Пандоры просветлело.
— У нее доброе сердце.
— Повторяю, у вождя гуннов Аттилы тоже случались просветления. — Руперт нежно убрал выбившийся локон за ушко Пандоры. — Но я вряд ли получил бы удовольствие от созерцания этого типа у себя дома.
— Хенли — моя компаньонка и личная горничная.
— Если мы поженимся, я стану твоей компаньонкой. И личной горничной тоже, если позволишь, — добавил он тихо. Ему ничего не хотелось на свете так, как помогать этой женщине раздеваться.
Ее щеки мило заалели.
— У вас ведь и другие дела имеются, вы не всегда будете доступны.
— Для тебя я буду доступен всегда, — пообещал он. Пандора улыбнулась.
— Я не могу уволить Хенли. Это было бы слишком жестоко, ведь о ней совершенно некому позаботиться.
Его губы изогнулись.
— Если ужасная Хенли — это часть условий, на которых ты согласна принять мое предложение, я готов принять ее.
Он вопросительно приподнял бровь.
Неужели она и впрямь намекала на это? Неужели действительно всерьез рассматривает предложение Руперта?
Она, без сомнения, чувствует себя рядом с ним огражденной от всех напастей, если не считать его самого! Руперт представлял опасность в физическом плане, в его присутствии она ощущала возбуждение, которое ей нравилось и вызывало любопытство. Но разве этого достаточно, чтобы всерьез рассматривать перспективу брака с герцогом Страттоном?
Руперт Стерлинг не только сногсшибательно красив, что ее пульс учащался от одного взгляда на него и ее начинало трясти, стоило ему дотронуться до нее хоть пальцем, но еще и добр, только скрывает это от окружающих и себя самого. А ее он подпустил к себе очень, очень близко…
Что еще более удивительно, его совершенно не беспокоила ее репутация неверной супруги, как и ответственность за гибель на дуэли мужа и любовника. Он попросту отмахнулся от этих фактов, заявив, что лучше узнать невесту до свадьбы, чем после нее.
Другими словами, он едва ли не единственный шанс для Пандоры снова выйти замуж. Если, конечно, она этого хочет, а ее одолевали сомнения. Брак с Барнаби обернулся для нее настоящим кошмаром, от которого, как ей казалось, она никогда не оправится, и как бы брак с Рупертом не вышел таким же ужасным, пусть и по другим причинам. Ведь она вполне может прискучить ему, и он начнет искать утешения на стороне.
Об этом Пандора даже думать не могла, не то чтобы пережить нечто подобное.
— Давай больше не будем говорить об этом сегодня. — Руперт, наблюдавший за бурей эмоций на ее лице, резко поднялся, тем самым положив конец разговору. — Вечер был долгим и утомительным, сейчас не время принимать решения. Пойду схожу вниз за теплой водой, дабы ты могла помыться.
— О, но…
— Принимая во внимание твое неодобрительное отношение к тому, чтобы будить служанку и заставлять ее среди ночи кипятить воду, я решил сделать это сам.
— Я не могу просить вас об этом!
— Ты и не просила, я сам предложил. — В его глазах заплясали чертики.
Пандора насмешливо посмотрела на него:
— Вы хоть раз бывали на кухне до сегодняшнего дня?
— Не припоминаю такого, — признался он. — Но все когда-то случается впервые, не так ли? Предлагаю насладиться ситуацией, вряд ли она скоро повторится!
Он собирался не только принести горячей воды, но и получить наслаждение, помогая ей принять ванну…
— Хотите, чтобы я спустилась с вами в кухню? Пандора нерешительно встала, прекрасно понимая, что ее расшатанным нервам не выдержать еще одного столкновения с Патрисией Стерлинг.
— Мы сами с усами, спасибо, Пандора. — Руперт с кислой миной подошел к двери и открыл ее. — В шкафу висят мои чистые белые рубашки, предлагаю не терять времени даром и выбрать, чтобы переодеться после ванны.
Он тихо закрыл за собой дверь и удалился.
Пандору бросило в жар от одной мысли о том, что она наденет на себя рубашку Руперта и будет в ней спать. Было в этом что-то… слишком интимное, ощутить на коже мягкую шелковистую ткань и лежать так в его постели, пытаясь заснуть. Пытаясь, потому что сомнительно, что она сумеет призвать сон, зная, что он спит в соседней комнате и их разделяет только дверь…
Руперт застыл на пороге, не обнаружив Пандору в спальне. Он пробежался глазами по комнате, но увидел на кровати лишь брошенную накидку. Куда же она запропастилась, пока он ходил на кухню? Не могла же так сглупить, чтобы выйти из дому в одной обгоревшей ночной рубашке? Неужто настолько боится его и потому не хочет спать в его спальне, даже отважно бросилась навстречу опасностям, все еще поджидающим ее за углом?
— Руперт? — Пандора вышла из его гардеробной.
Он вздрогнул, пальцы, державшие тазик и полотенца, побелели.
Она судорожно застегивала на пышной груди одну из его белых рубашек, волосы каскадом спадали на хрупкие плечи и спину, глаза на бледном лице широко распахнуты.
Он поставил таз с водой и положил полотенца, пересек комнату и взял ее за плечи.
— Я думал, ты ушла.
Пандора поморщилась от боли, и он тут же встрепенулся.
— Что?
— Плечи немного… побаливают. Наверное, обожглась при пожаре.
Руперт нахмурился, осторожно отнял ее руки от одежды.
— Что вы делаете? — уставилась на него Пандора.
Он нежно погладил ее плечо.
— Хочу посмотреть, насколько сильно… Боже правый! — Он стал мрачнее тучи, когда рубашка упала с ее плеч на пол, явив взору остатки ночнушки.
Это действительно были остатки, ткань обгорела даже на лифе, обнажив покрасневшие плечи и одну из грудей. Чем ниже опускался взгляд Руперта, тем все было гораздо хуже. Сквозь дыру на бедре проглядывала красная кожа, подол практически полностью отсутствовал, длинные стройные ноги тоже были все в подпалинах.
Слепая ярость захлестнула Руперта.
— Когда я узнаю, кто это сделал, я задушу его своими собственными руками!
Пандора хрипло рассмеялась, смех перешел во всхлип.
— Просто немного жжет.
— Немного? — В глазах Руперта клубилась гроза. Он протянул руку и легко коснулся красноты на плечах. — Я должен вызвать врача.