Из колонок на потолке рванулась музыка, громкая и настойчивая. Тяжелый ритм, звяканье металлических барабанов, простенький синтезатор и дребезжащий голос. «Живая покойница» Роба Зомби. Не веря глазам, я смотрела, как стройные, не слишком обремененные одеждой женщины-вампиры дружно задвигались в ритмичном рисунке поставленного хореографом танца.
Бог ты мой! Они – танцевали – как – на – сцене! Они выстроились в линию!
Словно стайка рыб, они перестраивались и двигались одновременно, ноги били в пол с такой силой, что с потолка известка сыпалась. Никто ни разу не ошибся, не сделал движения не в такт. Я заморгала, когда Кистен лунным шагом – а-ля Майкл Джексон – вышел вперед, невероятно соблазнительный в своих уверенных безупречных движениях, и музыка сменилась на «Остаться в живых» Би Джиз. Женщины у него за спиной абсолютно точно повторяли его движения. То ли они долго тренировались, толи мгновенная реакция позволяла им так безупречно импровизировать. Подумав, я решила, что мне без разницы.
Забывшись в драйве и власти над залом, Кистен положительно сиял, плывя в волнах дружного согласия вампиров. Я пьянела от оглушающего изобилия феромонов, музыки и огней. Каждое движение исполнено текучей грации, каждый жест – точен и нетороплив.
Звук ритмично ударял в меня, и, глядя, как самозабвенно отдаются танцам вампиры, я поняла: это все потому, что они получили шанс быть какими хотят, не опасаясь, что кто-то напомнит им, что они вампиры, а потому должны быть мрачными, зловещими, загадочными и опасными. Я почувствовала себя польщенной, что мне позволили увидеть, какими они сами хотят быть.
Пошатнувшись, я прислонилась к Стиву. Главная тема вбивала мой мозг в благословенную пустоту. Глаза отказывались открываться. Взрыв шума накатил на меня раскатом грома и стих, сменившись более быстрым ритмом следующей мелодии. Кто-то тронул меня за руку, я открыла глаза.
– Рэйчел?
Это был Кистен, и я блаженно улыбнулась. – Ты классно танцуешь, – сказала я. – Потанцуешь со мной?
Он покачал головой, глянул на вампира, который поддерживал меня в вертикальном положении.
– Давай ее выведем. Не нравится мне это, херня какая-то с ней.
– Не ругаться! – пробормотала я с закрывающимися глазами. – Ай-я-яй!…
Я хихикнула и тут же восторженно запищала, когда кто-то подхватил меня на руки. Шум стал затихать, я вздрогнула, голова ударилась о чью-то грудь. Грудь была теплая, и я прильнула к ней поближе. Громыхающий ритм перетек в обычные разговоры и звяканье посуды. Меня накрыло тяжелое одеяло, я промычала что-то протестующе, когда открылась дверь и меня окатило холодным воздухом.
Музыка и смех стихли за спиной, в морозной тишине звучали только шаги, хруст снега, сигнал машины…
– Позвонить кому-нибудь? – спросил мужской голос. Я задрожала от порыва холодного ветра.
– Нет. Ей, думаю, просто на свежем воздухе надо побыть. Если она не придет в норму, пока мы доедем, я позвоню Айви.
– Не переживайте, шеф, – сказал первый голос.
Я помню, как меня усадили, потом ощущение холодной кожи под щекой. Вздохнув, я плотнее закуталась в одеяло; пахло Кис-теном и кожей. Пальцы как будто гудели, я слышала стук своего сердца и чувствовала движение крови. Стук закрывающейся двери меня не потревожил. Рокот двигателя казался колыбельной, и, уносясь в забытье под бег машины, я могла поклясться – я слышала пение монахов.
Я проснулась от знакомого ощущения – машина переползала через железнодорожные пути – и машинально схватилась за ручку, пока дверца не распахнулась. Глаза удивленно открылись, когда рука ударилась о незнакомую поверхность. Ах да. Я ведь не в Никовом грузовичке – это Кистенов «корвет».
Замерев, я смотрела на дверцу; Кистенов кожаный плащ укрывал меня как одеяло. Кистен тихо вздохнул и убавил громкость – понял, что я проснулась. У меня щеки вспыхнули, и я пожалела, что не притворилась спящей.
Вконец расстроившись, я села и, как смогла, сложила длинный плащ в тесном пространстве машины. На Кистена я взглянуть не решалась, так что смотрела в окно и пыталась вычислить, где мы едем. Машин вокруг было полно, часы на приборной панели утверждали, что сейчас около двух. Я вырубилась как последняя пьянь перед немалым числом состоятельных вампиров Цинциннати, закайфовав от их феромонов. Они подумают, что у меня ни воли нет, ни сопротивляемости.
Кистен шевельнулся на сиденье, притормозив перед светофором.
– С добрым утром, – негромко сказал он.
Поджав губы, я потихоньку ощупала шею – убедиться, что все осталось как было.
– Сколько я была в отключке? – спросила я.
На мою репутацию этот страх как хорошо повлияет. Кистен перевел рычаг на нейтраль, потом на первую передачу.
– Ты не в отключке была, ты просто заснула. – Зажегся зеленый, и он потихоньку подал вперед, напомнить машине перед нами, что пора ехать. – Отключаются – когда меры не знают. А засыпают – когда устанут. – Он покосился на меня, проезжая перекресток. – Устать может каждый.
– Никто не засыпает на танцах, – буркнула я. – Я отключилась.
Я покопалась в памяти – ясной как стеклышко, нет чтобы милосердно затуманиться… – и щеки вспыхнули. «Приход от крови», – сказал тот вампир. Я прибалдела от крови. Домой! Срочно домой, залезть в потайной чулан, который пикси отыскали под лестницей на колокольне, и помереть.
Кистен промолчал, но по напряжению, которое чувствовалось в его теле, я поняла, что он готовится что-то сказать, вот только каким-нибудь внутренним камертоном проверит, не слишком ли покровительственно оно прозвучит. – Прости, – сказал он. Такого я не ждала, но признание вины скорее подстегнуло мою злость, чем усмирило. – Дурак я был, что повел тебя к Пискари, не выяснив сперва, могут ли ведьмы получить приход от крови. Даже в голову не пришло. – Он стиснул зубы. – И не так все плохо, как тебе кажется.
– Ну да, как же, – хмыкнула я, разыскивая под сиденьем свою сумочку. – По всему городу уже болтают, наверное. «Что, народ, не пойти ли нам полюбоваться на Морган в приходе? Всего-то и надо, что собрать толпу и поплясать, и она готова! Bay!»
Кистен смотрел только на дорогу.
– Не так все просто. И там собралось больше двухсот вампиров и немало мертвых.
– Мне от этого должно легче стать?
Резким движением он вытащил из кармана телефон, нажал кнопку и протянул мне.
– Да? – почти прорычала я в трубку. – Кто говорит?
– Рэйчел? Господи, ты пришла в себя? Клянусь, я убью его зато, что он взял тебя к Пискари. Он сказал, что ты перенапряглась от избытка крови. Он тебя укусил?
– Айви! – воскликнула я и обвинительно уставилась на Кистена. – Ты сказал Айви? Вот спасибо! Может, еще мамочке моей позвонишь?