– Рэйчел, прошу тебя! – молила Кери, и у меня болела рука, за которую она меня тащила. Мокрые ноги скрипели по полу, я упиралась, пытаясь ее остановить.
Вдруг там, где исчез Ал, надулся красный пузырь безвременья. Резко сменилось давление воздуха, мы с Кери обе зажали уши ладонями.
– Будь оно все проклято до небес и обратно! – выругался Ал в распахнутом и смятом зеленом бархатном фраке. – Ты все сделала правильно! – орал он, яростно размахивая руками. – У меня твоя аура, у тебя моя. Какого же черта я не могу достать тебя из-за линий?
Кери присела у меня за спиной, обняла рукой за плечи.
– Не получилось? – спросила она, подтягивая меня чуть ближе. Мокрым пальцем она обвела вокруг нас круг.
– А что, по моему виду не ясно? – воскликнул он. – Тебе что, кажется, что я доволен?
– Нет, – ответила она едва слышно, и круг ее расширился вокруг нас, измазанный черным, но крепкий. – Рэйчел! – Она стиснула мне плечи. – Рэйчел, все будет хорошо.
Ал замер. Смертельно спокойный, он обернулся, сапоги его тихо скрипнули по половицам.
– Нет, не будет.
При виде его злости и недовольства у меня глаза раскрылись шире. Боже мой, только не опять!
Я напряглась, когда он подключился к линии и бросил в меня сокрушительную порцию энергии. С ней прилетел шепот его эмоций, довольный и предвкушающий. Меня охватил огонь, я заорала, отталкивая от себя Кери. Поставленная ею оболочка лопнула мерцающим дождем раскаленных игл, добавляя мне мучений.
Свернувшись во внутриутробной позе, я отчаянно произнесла мысленно мое слово, «тулпа», и обмякла в облегчении, когда боль пролетела сквозь меня в сферу, которая была у меня в голове. Я медленно подняла голову – меня заполнили недоумение и досада, принадлежащие Алу. Но во мне рос собственный гнев, и он заглушил эмоции демона.
Эмоции Ала во мне сменились чистейшим изумлением. У меня помутилось перед глазами из-за конфликта между тем, что я видела, и тем, что говорил мне мозг. Я встала на дрожащие ноги. Почти все свечи уже погасли, опрокинутые в лужицах воска, наполнив воздух запахом дыма. Ал через нашу связь ощутил мою. непокорность, и лицо его исказилось уродливой гримасой, когда он ощутил мою гордость за то, что я научилась хранить энергию.
– Кери! – произнес он с угрозой, сощурив козлиные глаза.
– У тебя не вышло, – сказала я тихо, глядя на него из-под слипшихся мокрых прядей. – Пошел вон из моей кухни.
– Я тебя еще достану, Морган, – проворчал Ал. – Если не выйдет по-хорошему, я тебя буду бить, пока не начнешь слушаться, и утащу тебя, сломанную и окровавленную.
– О как? – ответила я и посмотрела на котел, где была моя аура. Ал вытаращил глаза от удивления – моя мысль сразу же стала ему известна. Связь-то работала в обе стороны, он крупно ошибся.
– Вон из моей кухни! – крикнула я, выбрасывая энергию, которую он заставил меня держать, прямо в него через нашу фамилиарскую связь, и резко выпрямилась, когда она втекла вся в него, оставив меня пустой. Ал отшатнулся назад, потрясенный.
– Ах ты concula! – выкрикнул он, и его образ расплылся в воздухе.
Пытаясь не опрокинуться, он зачерпнул из линии, добавляя силы.
Прищурившись, я настроила мысли на замкнутую петлю, по которой вся энергия вернулась к нему. Что бы он сейчас мне ни послал, оно прямо к нему вернется.
Ал задохнулся, ощутив, что я собираюсь сделать. Вдруг я почувствовала судорогу в животе, пошатнулась, ухватившись за стол – это он разорвал между нами живую связь. Я смотрела на него через всю кухню, тяжело дыша. Все должно было решиться прямо здесь и сейчас, одному из нас предстояло проиграть. И это буду не я. Не проиграю я на собственной кухне. Не сегодня.
Ал отставил ногу назад, приняв обманчиво-свободную позу. Пригладил рукой волосы. Снова явились круглые дымчатые очки; демон застегнул фрак.
– Не получается, – спокойно констатировал он. – Ага, – выдохнула я хрипло. – Не получается.
Кери в своем безопасном круге презрительно рассмеялась:
– Не получил ты ее, Алгалиарепт, дурак здоровый, – обратилась она к нему, удивив меня выбором выражений. – Ворота фамилиарской связи, что ты создал, распахнуты в обе стороны, раз ты заставил ее отдать тебе ауру. Ты ее фамилиар не меньше, чем она твой.
Безмятежное лицо Ала превратилось в маску злобы:
– Я тысячи раз это заклинание использовал для растворения аур, и никогда такого не случалось. И я никак не ее фамилиар!
Я смотрела на него, чувствуя себя мерзопакостно, а у него за спиной вырос вдруг трехногий табурет. Похоже, на нем сидел еще сам Аттила – бархатное сиденье и бахрома до пола из конского волоса. Не проверяя, оказался ли табурет на месте, Ал сел на него с недоуменным выражением лица.
– Вот почему позвонил Ник! – сказала я, и Ал глянул на меня снисходительно и понимающе.
Когда он взял мою ауру, это прервало нашу связь с Ником. И Ник это ощутил… да черт с ним. Ал – мой фамилиар?
Кери жестом показала, чтобы я вошла в ее круг, но я не стала рисковать, что Ал сумеет добраться до нее, пока она будет его открывать. Но Ал был занят своими мыслями.
– Это неправильно, – бормотал он. – Я такое проделывал с сотнями ведьм, обладающих душою, и никогда не возникала такая мощная связь. Чем же так отличается…
У меня собрался ком под ложечкой, когда все видимые эмоции сбежали с его лица. Он посмотрел на часы над мойкой, потом на меня.
– Иди сюда, ведьмочка.
– Не пойду.
Он сжал губы в ниточку и встал.
Я ахнула, попятилась, но он поймал меня за руку и дернул к столу.
– Ты это заклинание уже произносила, – сказал он, сжимая мой уколотый палец, чтобы снова пошла кровь. – Когда сделала Николаса Грегори Спарагмоса своим фамилиаром. Это ведь твоя, ведьмочка, кровь оживила тогда варево?
– Сам знаешь, что да. – Я слишком была опустошена, чтобы бояться. – Ты там сам был.
Я не видела его глаз, но мое отражение у него в очках было бледным, уродливым, в прядях слипшихся волос.
– И у тебя получилось, – сказал он задумчиво. – Оно вас не просто связало, а связало так крепко, что ты из линии через него черпала?
– Поэтому он и уехал, – ответила я и удивилась, что еще чувствую эту боль.
– Твоя кровь зажгла чары полностью… – Размышление читалось в козлиных глазах, глянувших на меня поверх очков. Он задрал мне руку, и хотя я пыталась ее вырвать, лизнул кровь с моего пальца – ощущение было холодное и щекочущее. – Как гонко ароматизирована, – вздохнул он, не отводя от меня глаз. – Как воздух в комнате, через которую прошла любимая женщина.