– А если бы я сказала вам, что Смотрители обо всем знают? – поинтересовалась вдруг та, хитро прищурившись. – Знают, но хранят в тайне, опасаясь потерять власть над городом? Если я расскажу вам о людях, выяснивших правду? О тех, кто тайком ищет выходы наружу, а потом исчезает из жизни обыкновенного общества? Что подчас целые семьи уходят, чтобы стать Ходящими По Стенам и навсегда забыть о диктатуре Конклава?
– Мы еще не проходили диктатуру, – с необъяснимым раздражением насупился Дима. – А семьи иногда переезжают на другие поляны. Особенно когда родители получают повышение по службе…
И пусть близнецы сразу вспомнили опустошенный газом Многодворовск, своей растерянности чужачке они постарались не показать.
– О да, – кротко согласилась Летяга. – По официальной версии меня и племянников тоже перевели в другую школу. А папу, маму и тетю повысили до работы в административном центре Верх-Уюта.
– То есть… Ты хочешь сказать, что мы вовсе не заболели, выглянув в открытый люк? – задал встречный вопрос Витька, вмиг опять ставший очень серьезным.
Его лицо окаменело, когда он пристально оглядел лежащий под ногами необъятный разноцветный мир. Мир, так сильно отличавшийся от привычных полян, на которых жили и работали спасгородцы.
– Угрозы заражения больше нет?
– Конечно, нет, – Летяга кивнула. – А через разгерметизировавшиеся шлюзы мы проникаем внутрь, чтобы пополнить запасы воды или пищи. Могу заверить, открываются они постоянно – Спасгород минимум на пятьдесят лет пережил свой ресурс. Поэтому время от времени механика выходов на поверхность или створов шахтовых катапульт для стрельбы разведзондами дает сбои. А может, они вообще открываются согласно протоколам о Повторном Заселении – такие решения город принимает сам…
– Кто же их тогда закрывает? – изумилась Настя, с невольной опаской оглянувшись на массивный запечатанный люк.
– Иногда мы, чтобы сохранить свое существование в тайне. – Девушка в потертом полукомбинезоне повела плечом. – А иногда – специальные группы Смотрителей, призванные хранить секрет от жителей города.
– Откуда нам знать, что ты говоришь правду? – недоверчиво и упрямо спросил Витька, уставившись вниз.
Впрочем, в этот момент в голове мальчика систематизировалось все недоброе, что они узнали о Гильдии за последний год. А потому он уже догадывался, что услышит в ответ.
– Потому что я живу на стенах уже почти четыре года. – Летяга обвела неоднородную поверхность Спасгорода рукой. – Вместе с родными и друзьями. Потому что я вовсе не больна, как не больны и вы. Потому что мы знаем самую главную тайну…
Подавленные дети сидели на карнизе рядом с удивительной чужачкой, не в силах что-либо сказать. Произнесенные Летягой слова рушили все, что Витя, Дима и Настя узнали за свою жизнь – рушили все, что знали и чем делились их родители, все вложенные школой знания, все прочитанное в книгах и увиденное в познавательных киножурналах.
– Если не верите, – вкрадчиво добавила смуглая стенолазка, поднимаясь на ноги и снимая с пояса веревку, – идемте со мной. Я покажу наши поселки, а там вы сможете убедиться, что я не вру…
– Как же вы тут живете? – только и смог ответить ей Виктор.
Но затем мальчик запрокинул голову, проследив за жестом Летяги Младшей, и вопросы отпали сами собой…
Со стороны Спасгород, огромный и несокрушимый Спасгород, был похож на очень сложную деталь, выточенную на фрезерном станке. Он имел сотни карнизов, ниш, балкончиков, технических площадок, выступов и бордюров.
И все они, где-то скромнее, а где-то гуще, были обвешаны многочисленными веревками, веревочными лестницами или примитивными грузовыми подъемниками. На далеких верхних выступах даже горели костры, чьи дымы уносило в сторону вольным ветром.
А еще наши скептики заметили крупные силуэты, похожие на птиц. Конструкции, напоминавшие крылья, крепились на спинах людей, бесстрашно паривших вокруг башни. Они пикировали с одной площадки, приземляясь на другую, перевозили мешки или коробки, а иногда забавлялись без видимой цели, играя с ветром в его невидимых течениях.
– Это дельтапланы, – пояснила Летяга, тоже глядя в небо. – Мы используем их для перекочевки по поверхности города, если наши поселения вдруг находят Стражники. А еще на них можно очень быстро попасть в гости. – Она улыбнулась.
И гордо добавила, вскидывая подбородок:
– На этот день рождения мне смастерили личный. Я назвала его Юркий Стриж, и это лучший планер на нашем этаже!
– Вы живете прямо на карнизах? – только и смогла промолвить Анастасия, не отводя взгляда от кружащих в небе планеров.
– Не совсем. Чаще всего старосты ставят палатки на площадках для летательных аппаратов, таких на Спасгороде в избытке. Сами аппараты давно вышли из строя, а потому аэродромами никто не пользуется. Но места там хватает всем.
– Чем же вы питаетесь? – поинтересовался любознательный Витька.
– Птиц разводим – они дают вкусное мясо, перо, яйца, пух, – продолжала рассказывать юная Ходящая По Стенам. – Иногда совершаем вылазки вниз, на землю. Например, за дровами. Но там слишком много хищных зверей, а потому это рискованно. Воду берем из самодельных установок, которые собирают влагу по ночам, иногда воруем в городе. Ходящие По Стенам привыкли к такой жизни, и другой нам не нужно… Идемте, я вам все покажу. Мама будет рада гостям, вот увидите. Она у меня лучшая в мире!
Путешественники поднялись на ноги, неуверенно переглядываясь.
– Я прошу прощения, – церемонно кивнул Виктор. – Не могла бы ты дать нам пару минут, чтобы кое-что обсудить?
– Конечно! – легко согласилась Летяга. – Только не засиживайтесь, а то ветер меняется. Пойду вон туда по карнизу, буду у лестницы. Как надумаете, я жду.
И она беззаботно зашагала прочь по самому краю балкона, насвистывая себе под нос. Путешественники, проводив ее ошеломленными взглядами, сбились в кружок.
– Допустим, она не врет, – начал Витя, беря на себя роль старшего на этом экстренном совете. – Что это означает?
– Что жителям Спасгорода дурят голову, – пискнула Настя. – Причем уже не первый год. И это вам не какие-то закрытые поляны вроде Многодворовска или Грибницы. Это… нечто большее.
И тут они замолчали, не в силах озвучить пришедшую всем троим мысль. Что же важнее теперь – продолжать путь к Соннику, раз они вовсе не больны? Или, может быть, нужно что-то делать с этой неожиданной правдой? А может, этот выбор и имел в виду Облачко, когда говорил, что решать судьбу города предстоит именно близнецам?
– Теперь мы точно обязаны вернуться, – весомо произнес Виктор, и сестра кивнула, соглашаясь. – Папа непременно поверит нам, когда мы ему все расскажем. Тогда мы сможем что-то изменить. Убедить остальных…
– Вот уж дудки. – Димка вдруг выдвинул вперед челюсть, и друзья недоуменно уставились на него. – Никто нам не поверит. Вы забыли, что папа работал на Гильдию? Что мы под колпаком, что за нами следят и догадываются о том, что мы знаем больше, чем положено? Угадайте, что Конклав сделает с нами, если разнюхает: мы украли его главный секрет? Сошлет на Свалку? Или сдаст на Интернат?